Впоследствии, в 1858 году, когда отмечалось 50-тилетие гальванопластики, русское техническое общество сочло необходимым заявить: «В истории образованности открытие гальванопластики должно быть приравнено по своему значению к открытию книгопечатания».

17 декабря 1842 года Николай I санкционировал прекращение действия Комиссии, учрежденной для производства опытов относительно приспособления электромагнитной силы к движению машин по способу профессора Якоби. Причиной тому стала убежденность самого Бориса Семёновича в бессмысленности дальнейших исследований в области практического применения электромагнитного двигателя. Двумя годами ранее он получил приглашение выступить на съезде Британской ассоциации содействия науки в Глазго с докладом, в основу которого он включил сообщения «О законах электромагнитов» и «О притяжении электромагнитов», подготовленные совместно с Э. Х. Ленцом. На выступлении ученый заявил: «Развивая свои чисто теоретические изыскания, я неминуемо должен был натолкнуться на вопрос о практическом применении электромагнетизма. К сожалению, я не могу распространяться здесь ни об опытах, которые развернуты мною в большом масштабе, ни о машинах и приборах, конструированием которых я сейчас занят». К этому он добавил, что «решил все свои силы посвятить выявлению законов, управляющих работой этих замечательных машин». Кроме того, Якоби выдалась возможность убедиться, что исследования в этой области, проводимые за границей, также не пошли дальше того этапа, на котором остановился он, а в чем-то даже отстали от его открытий. Вернувшись в Россию, он доложил о своих наблюдениях еще действующей на тот момент комиссии, после чего ее председатель И. Ф. Крузенштерн в своем докладе написал: «Господин Якоби во время своего путешествия по Англии и Германии имел, согласно изустному его донесению, неоднократно случаи убедиться в том, какую важность и высокое значение в обеих странах и в Америке придают практической стороне электромагнетизма и сколь большие усилия, поддерживаемые значительными денежными пожертвованиями и обширными техническими средствами, употребляют там для достижения цели. Но вместе с тем он убедился и в том, что сколь ни велики в чужих краях успехи по этой части, они, однако, уступают достигнутым у нас еще в 1839 году результатам». Однако дальнейших результатов исследований Якоби не последовало: в 1841 году было проведено испытание новых трех двигателей, питаемых в 4 раза более мощной батареей, но их действие осталось на том же уровне, какой был достигнут ранее с одним двигателем. 22 декабря 1841 года министру просвещения Уварову было доложено, что комиссия «считает свои действия на первый случай конченными, не лишая себя, впрочем, надежды возобновить их, ежели будут сделаны открытия, могущие послужить к усовершенствованию приложения электромагнетизма к движению судов». 7 января Якоби выступил с докладом в академии наук «О моих работах по электромагнетизму в 1841 году», в котором подвел черту под своей четырехлетней работой в этой области.

Завершение работы над электродвигателем дало Борису Семёновичу больше времени и возможностей для развития метода гальванопластики, который становился все востребованнее. Так, в 1842 году Е. Ф. Канкрин распорядился о создании гальванопластического класса при Рисовальной школе, в который были набраны серебряных, золотых и бронзовых дел мастера. Учебным руководством стала книга Якоби о гальванопластике, а сам ученый выступал в роли лектора. Во главе же класса по рекомендации Бориса Семёновича был поставлен Ф. К. Вернер, которого создатель гальванопластики ранее обучил своему методу. Кроме того, в программу обучения входило и ознакомление с техникой гальваностегии. В качестве пособия Вернер выпустил «Руководство по гальваническому золочению и серебрению».

Таким образом, изобретение гальванопластики стало для Якоби одним из главных достижений в научной деятельности, благодаря которому он прославился как выдающийся ученый. Однако немало было тех, кто желал присвоить это открытие себе. Безусловно, эти попытки нечестных псевдоученых задевали Бориса Семёновича, но хуже всего было предательство одного из его учеников: в 1838 году Якоби пригласил ремесленника И. Гамбургера помочь ему в гальванопластических опытах. Новый работник сразу же проявил любознательность и усердие, поэтому Борис Семёнович с радостью взялся за его обучение основным гальванопластическим приемам. Гамбургер же в это время познакомился с Ф. П. Толстым, известным скульптором. Представился он Толстому в качестве создателя гальванопластики, которой придумал собственное название – гамбургеротипия. В мастерской Якоби нечестный ученик позаимствовал гальванопластические копии барельефов Толстого, затем начал выполнять его заказы гальванопластических работ, а позже и вовсе стал обучать его данному методу. Борису Семёновичу же Гамбургер принес два свинцовых слепка с последних барельефов, выполненных Толстым, которому, конечно же, ничего об этом не сказал. Пока продолжался весь этот обман, ученый мир ждал открытия Пулковской обсерватории, на котором 27 сентября 1839 года присутствовал и Николай I, пожелавший заодно ознакомиться с образцами гальванопластических изделий. Якоби готовился к демонстрации заранее, и как назло основой для гальванопластических копий выбрал те самые слепки барельефов Толстого. Скульптор, узнав об этом, пришел в ярость, будучи уверенным, что, помимо использования его работ без разрешения, Якоби еще и выдает себя не за того, кем является, ведь создатель гальванопластики Гамбургер! О. И. Севенковский, поддержавший Толстого, даже выпустил пасквиль, направленный против Бориса Семёновича. Однако поскольку весь этот эпизод хоть и косвенно, но затрагивал Николая I, то и Сенковский, и Гамбургер были вызваны в Цензурный комитет, после чего последнему пришлось публично отречься от своих претензий на изобретение гальванопластики и ограничиться упоминанием некоторых усовершенствований, внесенных им в данный метод.

Как видим, не все было гладко в развитии метода гальванопластики, но Якоби упорно продолжал трудиться в этом направлении. Вместе с тем на повестку дня вновь вышла проблема транспорта и связи в России. Особенно бросалось в глаза отставание нашей страны в вопросах развития семафорной связи по сравнению с другими странами. «Нельзя объяснить такое запоздание иначе, как неумелостью и невежеством», – так писали об этом за рубежом. В попытках нагнать упущенное был создан Комитет устройства телеграфической линии, который, однако, просуществовав пять лет, так и не принес никаких практических решений проблемы. Возродилась идея прокладки линии электромагнитного телеграфа Шиллинга между Петергофом и Кронштадтом (напомним, ранее линия не была проложена из-за смерти ученого). Разумеется, вновь стало упоминаться имя Б. С. Якоби, как преемника П. Л. Шиллинга и продолжателя его электротехнической деятельности. В декабре 1838 года вышло «Высочайшее повеление поместить в Петропавловскую крепость мастерскую для секретного приготовления гальванических проводников», а это означало, что научная деятельность Бориса Семёновича обрела еще одно направление.