тот день власти решили, что такой человек им понадобится на долгую перспективу, чтобы превратить политику в шоу, а трибуну законодательного органа - в цирковую арену.

Оглядываясь назад, вспоминаю, как Жириновский входил во власть: интересно, где и кем был бы он сейчас, если бы не я?

В девяностые годы его никто не пускал на мероприятия, а сам он не мог ничего провести. Что касается меня, то я верила в искренность тех, кто говорил, что болеет за судьбы страны, народа, и поскольку я выступала за объединение всех прогрессивных сил, то старалась поддержать и его. Благодаря мне Жириновский мог выступать и на наших мероприятиях.

Выглядело это так. Если вдруг его не пускали на митинг, он, сложив руки рупором, кричал: «Сажи! Я здесь! Меня не пускают!» Или приходил кто-нибудь из охраны мероприятия и сообщал, что к нам пытается прорваться один буйный демонстрант по фамилии Жириновский. Конечно, я давала команду его пропустить. Так он оказывался с нами. И я всегда предоставляла ему слово. А выступать он очень любил.

Мне не раз говорили, что я напрасно это делаю, что этот человек создан для того, чтобы сеять смуту и раскол в обществе. Но я не понимала тогда, что такое вообще может быть. И продолжала его поддерживать, отказываясь верить в провокаторов, доносчиков, в то, что кто-то «отрабатывает свою роль», действует в корыстных целях. Вера в то, что слово человека истинно, что оно идет из души и сердца, а значит, не может быть лживым, всегда была очень сильна во мне. Сильна она и сейчас, несмотря на то что очень много пережито и разочарований, и горя, и предательства...

Еще Владимир Вольфович любил появляться на различных мероприятиях в окружении нескольких сопровождающих, одетых в черное. Когда он садился, они стояли рядом, охраняя его, когда же он поднимался, они демонстративно окружали его, изображая неприступную охрану. Видно, ему казалось, что таким образом он самоутверждается и возносится над остальными. Это выглядело комично и производило прямо противоположное впечатление.

Жириновскому была отведена роль шута, он принял ее с удовольствием и по сей день ее исполняет. Люди откровенно признаются: «Так как ничего, кроме смеха, нам уже не оставили, то будем голосовать за Жириновского!» Эта позиция говорит о тотальном недоверии к законодательной власти, для которой ничего святого уже не осталось. И это страшно!

Если бы мне в 1990 году кто-нибудь сказал, что этот человек будет решать судьбу великой страны, да еще баллотироваться в президенты Российской Федерации, станет заместителем председателя Государственной Думы, я бы ни за что не поверила. Сказала бы - такого не бывает, в политику должны идти серьезные, здоровые, чистоплотные, добрые люди. Жириновский во власти - о таком я не могла и помыслить.

В то время он пытался создать некую Либеральную партию Советского Союза. Это был проект Горбачева и КГБ, и председатель комитета Владимир Крючков не скрывал этого. Для демонстрации всему миру якобы демократических устремлений нашей страны, неких шагов построения «многопартийности» и нужны были такие, как Жириновский.

Я считаю, что именно в начале 90-х годов и произошло самое страшное: имидж государственного деятеля раз и навсегда был опошлен и дискредитирован. Стой поры идти во власть и быть кандидатом в президенты может даже лицо, по которому тюрьма плачет.

Горбачев с Ельциным обезличили власть. Допустили для начала саму мысль о возможности вхождения во власть сомнительных элементов, а потом, когда процесс стал неуправляемым и государство тесно сплелось с криминалом, «демократично» отстранились от проблемы. Тогда и схватила страну за горло коррупция.

Я наблюдала за рождением новых имен на политической сцене и удивлялась. Мне казалось, что все, кто выступает за страну, за народ, искренни. А оказывается, каждый из них просто играл свою роль в политическом спектакле по разграблению государства, и до реальных забот о народе им не было дела.

Сразу после уничтожения СССР мы встретились с Жириновским на Съезде народных депутатов РСФСР в Кремле. Он шел мне навстречу со словами:

- Сажи, ты оказалась права. Ты предвидела всю ситуацию в стране, а мы - просто как клоуны. Единственный человек, кто имеет моральное право с поднятой головой быть в политике, делать политику, - это ты. Как ты разгадала этого Горбачева? Как точно ты о нем говорила!

- Вот видишь! Аты еще собираешься быть президентом, ничего не видя и не понимая в политике! - не очень вежливо отозвалась я.

- И не говори!.. - то ли в шутку, то ли всерьез произнес Жириновский.

Впоследствии, если мы где-нибудь встречались, он всегда повторял эти слова - громко и публично.

В одну из поездок в Ирак Владимир Вольфович опять затронул эту тему:

- Сажи, ты все предвидела, ты одна пыталась спасти нашу страну, не то что мы...

Я не выдержала и перебила его:

- Выступи с экрана и скажи об этом на всю страну. Я-то уже это слышала, и не один раз.

- Скажу! - запальчиво обещал Жириновский. - Даю слово!

Однажды на приеме в корейском посольстве он понес какую-то чепуху, и я не выдержала:

- Слушай, Жириновский, когда ты говоришь правду? Ты сегодня можешь одно сказать, а завтра предашь. Сколько можно заниматься политической проституцией?

Рядом стояли члены его партии, и один из них, Венгеровский, вступился за шефа:

- Сажи, ну не ругай его! Посмотри, какие у него красивые глаза!

- Кстати, «красивые глаза»! - и тут я вспомнила ту первую встречу, когда на съезде в Кремле, после моего выступления за отставку Горбачева, он налетел на меня у выхода из зала. -Помнишь Кремлевский дворец съездов?

Жириновский весело закивал:

- Да-да-да.

- А помнишь, как ты сказал, что «мать родную предашь за власть»?

Он опустил голову и не ответил. Но и не отрицал этого факта.

11 марта 2008 года на встрече с президентом Путиным в Кремле Жириновский заявил: «Надо обращать внимание на элиту, а от рабочих и крестьян появляются дети шариковых». Не потому ли наша великая Россия находится сегодня в таком моральном, нравственном, духовном упадке, что Жириновский и ему подобные люди без роду, без племени в один миг стали «элитой»? Элита имеет свои глубокие родовые корни, для нее характерны высокая нравственность, честь, достоинство, мужество, справедливость, мудрость, беззаветная любовь к Родине. Как писал Вольтер, «ни на что не годится тот, кто годится только для себя». Элита не может не заботиться о своей стране и ее народе, потому что страна и народ