- Нет, разговор очень серьезный и долгий. Думаю, нам лучше подняться ко мне в номер.

Сначала я хотела отказаться, но потом мне стало любопытно, что же он задумал на этот раз.

Мы поднялись в его апартаменты. Хаджиев меня удивил -совершенно неожиданно он начал разговор с извинений:

- Сажи, оказывается, я не знал, какая ты на самом деле. Я пользовался слухами и вижу, что глубоко ошибался. Поэтому извини меня за мое поведение.

Неплохо для начала!

- Это твои проблемы, - холодно сказала я. - О чем ты хочешь со мной говорить?

- Я хочу, чтобы ты стала моей... союзницей.

- Я - союзница всех порядочных людей.

- Меня это не устраивает.

- Значит, ты непорядочный.

- Я хочу, чтобы ты ко мне относилась не как к генеральному директору объединения «Грознефтехим», не как к профессору, не как к члену-корреспонденту Академии наук СССР... -проговорил он. - Я хочу, чтобы ты ко мне относилась как к человеку, как к Саламбеку...

Я засмеялась.

- Дорогой Саламбек! Таких генеральных директоров, академиков, профессоров, как ты, в нашей стране как собак нерезаных. Постарайся быть порядочным, честным человеком, и тогда тебе не придется кого-то уговаривать и извиняться.

Я повернулась и ушла.

... И вот сейчас, на Съезде народных депутатов СССР, после моего выступления об отставке Горбачева этот самый человек явно намеревался устроить мне скандал.

- Какое ты имела право без нашего согласия выступать? -стоя в проходе, он злобно обрушился на меня, едва я подошла к своему месту.

Пришлось осадить профессора в его же манере.

В тот момент поведение Хаджиева меня не беспокоило абсолютно. Куда больше волновал поставленный мной вопрос об отставке президента.

Провокация Хаджиева частично удалась. Пусть наша перепалка с ним была недолгой, но последствия ее оказались чудовищными. Пока меня отвлекал Хаджиев, за моей спиной Лукьянов быстро сообразил, что надо сделать. Ему нужно было спасать положение любой ценой. И он это сделал, и как!

Воспользовавшись тем, что я отвлечена, он успел принять необходимые меры. Понимая, что предложенный мной порядок голосования - вначале провести тайное и лишь в случае непринятия положительного решения поставить вопрос на поименное голосование - может иметь для Горбачева катастрофические последствия, Лукьянов пошел на откровенный подлог. Исказил мое предложение и поставил вопрос о недоверии Горбачеву только на поименное голосование.

Когда я услышала слова Лукьянова о том, что съезд принял решение о проведении поименного голосования, я ахнула: это было грубейшим нарушением регламента. И ни один из депутатов не возразил!

Позже не раз и не два я анализировала эту ситуацию, стараясь понять, как я могла не заметить этого чудовищного подлога. Конечно, велика «заслуга» в этом Саламбека Хаджиева, буквально накинувшегося на меня после выступления и полностью переключившего мое внимание на выяснение с ним отношений. Кроме того, наверное, на меня повлияло сильнейшее волнение, вызванное моим выступлением в условиях противодействия. Шум в зале, ропот, перебивающий меня Лукьянов... Видно, я просто находилась в эмоциональном шоке. Если бы был у меня хоть один союзник, который подсказал в тот момент: «Сажи, Лукьянов совершил подлог, он исказил твое предложение», - я бы, безусловно, бросилась в атаку.

Но, к моему великому сожалению, таких людей рядом со мной не было. Когда голосование состоялось, изменить что-либо уже было невозможно. С помощью таких непорядочных и нечестных методов Лукьянов одержал победу, сохранив Горбачева у власти. Родина и народ проиграли. Можно лишь предполагать, по какому пути пошла бы наша страна, если бы в тот день было принято решение об отставке предателя.

Спустя восемь месяцев, в августе 1991 года, обвинив Лукьянова в заговоре, Горбачев отправил его в тюрьму.

А сегодня, 17 декабря 1990 года, радуясь тому, что сейчас он возьмет реванш, Лукьянов искажает мое предложение и ставит на поименное голосование. Из 1979 присутствовавших на съезде открыто поддержали мое предложение 426 депутатов. Что ж, и это неплохо, особенно если учесть проводимую политику запугивания, подкупа и политического шантажа - этим оружием власть владела искусно.

Предлагая вторично поставить вопрос на поименное голосование, я рассчитывала повысить уровень ответственности депутатов перед страной и избирателями. Депутаты имели неограниченные полномочия и за одну секунду могли отправить в отставку Горбачева и тем самым спасти державу.

Спустя несколько дней генерал-майор авиации и начальник политотдела Центра подготовки космонавтов имени Гагарина, летчик-космонавт СССР Петр Климук спросил меня:

- Зачем ты произнесла это слово - поименное голосование? Лучше бы только тайное, потому что Лукьянов воспользовался своим правом председательствующего и исказил твое предложение. А если бы ты предложила только тайное голосование, то получила бы более мощную поддержку! Ведь в зале много таких, как я, которые не могут голосовать открыто, - добавил генерал.

- Тогда не надо быть депутатом, - ответила я.

Не только мое предложение по порядку голосования было искажено, но и в мою речь были внесены «коррективы». Бюллетень № 1 «Четвертый съезд народных депутатов СССР, 17 декабря 1990 года» явно не без умысла сохранил для потомков ложные высказывания, принадлежащие не то перу стенографистки, не то спецслужбам.

Например, в своем выступлении я произнесла слова: «любить власть мало, но надо уметь пользоваться этой властью во имя народа, на его благо». Вместо этого в «Бюллетене» оказалась фраза «только любить вас мало, но надо уметь пользоваться этой любовью». Лжефраза показывает меня, по меньшей мере, непоследовательным человеком, который со всесоюзной трибуны съезда выступает за отставку президента СССР и тут же говорит, что его... любят? Бред, конечно. Многие депутаты обратили внимание на это безобразие, получив на руки «Бюллетень». Видеозапись сохранила мои слова такими, какими я произносила их с трибуны. Кому было выгодно исказить их, остается только догадываться. Видимо, так искажались многие страницы нашей истории, и подлинные факты еще надолго, но надеюсь, что не навсегда, будут скрыты от нас.

Несведущему человеку может показаться несущественной мелочью то, на чем я сознательно заостряю внимание. Между тем смысл моего предложения об отставке Горбачева был гораздо глубже, чем это может показаться. Но меня обыграли, а вместе со мной и весь народ.

Этот день и этот час стали границей, разделившей мою жизнь на «до» и «после».

На том же съезде Хаджиев предложил вывести меня из состава Верховного Совета СССР и стал собирать подписи депутатов в поддержку своей инициативы. Не думаю, что это была его собственная идея. Скорее всего, ему приказали вышестоящие товарищи по партии, а он с удовольствием взялся выполнять эту грязную, позорную