— Это вряд ли, — мне льстит, но в то же время забавляет мысль, что я могу быть небезразличен Маргарите. От этого не поддающийся контролю мандраж расползается по телу, приятной истомой разливаясь в подвздошье. Но этот совсем неожиданный расклад может существенно отравить нам жизнь, чего я естественно не хочу.

— Ты безнадёжный бабник, но меня это не касается, — тон чересчур увлечённый, для того, кто не заинтересован в моих похождениях. А слишком трепетное прикосновение её ладошки к плечу, прожигает мою кожу, укрепляя догадку — мы играем с огнём.

— Вот уж точно тебя не должна касаться его интимная жизнь.

Мы одновременно поворачиваемся в сторону откуда доноситься голос, ещё недавно наполненный соблазнительными обертонами, а сейчас скованный цепями омерзения, даже посильнее, чем когда обозвала меня "мудаком".

С чего бы это вдруг? Без меня, меня делить, нет… в подобные игры я не играю. Да и вообще, лично для меня всё прозрачно и очевидно — Марго неприкосновенна. Родная, хрупкая, всегда нуждающаяся в поддержке, которую я готов оказать даже с ущербом для себя.

— Девчонки не ссорьтесь, меня хватит на всех, — торопливо перевожу разговор в сарказм, задевая выплеснутым юмором обеих: Марго многозначительно фыркает, всем видом показывая, что не претендует на меня. Тогда как другая открыто злится, где-то в глубине души, мысленно накручивая мои яйца на свою горькую обиду.

— Простите, я пас, — Крайнова вскидывает ладони вверх, демонстрируя акт безоговорочной капитуляции, пятясь из коридора в кухню лишь бы поскорее избавиться от испепеляющего взгляда своей почти "соперницы". — А вы, Катенька, не сильно обольщайтесь. Таких красивых и наивных в постели Макеева перебывала сотня и не одна. И прошу вас, заметить — не задержалась, — сладостно льётся Маргошина речь, а я поражаюсь её спокойствию и памяти. Я умудряюсь переспать с девушкой, не удосужившись запомнить её имени, а Маргарита вспоминает незначительную мелочь — надпись на бейджике продавца-консультанта.

Это я вчера сглупил, припёрся домой с нижним бельём, а порывшись в пакете нашёл номерок, выведенный замысловатым почерком прямо на кассовом чеке и позвонил. Слово за слово, никаких обещаний, всё на уровне инстинкта, заполучить порцию хорошего секса без притязаний на большое чувство с последующей ответственностью.

Моя добровольная и единственная порука сейчас стоит у окна, нервно воюет с непослушными волосами, скручивая их в жгут. А мои вдруг натянувшиеся нервы тревожным предчувствием стягиваются в подобный, выворачивая наизнанку былое спокойствие.

Ни расстояние, ни закрытость Марго не отдаляют волнения, которое хочется разделить с ней.

— Эй, ты чего сорвалась ко мне? Я же написал, что сам заеду. Чудо ты, неугомонное.

— Прости что испортила романтику, — полоснув надрывным шепотом, резко разворачивается ко мне лицом, вновь рассыпая по плечам локоны, чуть вьющиеся на концах.

Внешне спокойная, но такая надломленная внутри, подавленная, с мокрыми щеками. Молчаливая, но с кричащими от боли глазами.

— Нууу… чего ты?

Наплевав на любые приличия, шагаю навстречу, улавливая жалобный всхлип. Переполненная отчаянием Марго позволяет себя обнять и даже прижимается сильнее. Кожа согретая августовским солнцем приятно контрастирует с прохладой моего тела. От непозволительной близости на плечах тут же высыхают стекающие капли с моих мокрых после душа волос. А вот шея вновь мокнет от горьких Маргошиных слёз, которые она усердно растрачивает, стоя в моих объятиях.

— Тише, тише, — успокаивающе глажу по спине, чувствуя как она вздрагивает под пальцами, пугая своей дрожью. — Что случилось? — снова молчит как партизан, но я не решаюсь форсировать событий и пытать её, хотя истерика грозит выйти за рамки допустимого. — Маргош, я не экстрасенс и не понимаю по тональности твоего плача или солености слёз весь масштаб трагедии.

Ни тихий тон с рассудительными нотками, ни мягкое поглаживание вдруг замершего Маргошиного плеча не помогает мне её разговорить. В молчании будто бы вечность проходит.

— Мне очень нужна работа. Любая, — поднимает заплаканные глаза, в поисках моего дико растерянного взгляда. Слизывает с уголка губ скатившуюся слезинку, шмыгая носом. — Я согласна, даже полы мыть в тренажерке.

— Нет, таких связей у меня нет, чтобы устроить на должность где кастинг, как в Газпром, — моё чувство юмора либо хромает, либо серьёзная проблема Крайновой не располагает к шуткам. Пугливо касаюсь мокрых щек, костяшками пальцев стирая с них влажные дорожки, а с себя снимая полное смятение чувств.

Влип, так влип.

Никак не пойму чего же такого загадочно притягательного в ней есть, что я как намагниченный притягиваюсь к девчонке, которая уже в печенках у меня сидит? То придушить её хочу, то самоотверженно впрягаюсь за неё. Баланса в наших дружеских отношениях как не было, так и нет.

— Не помешала? — контрольным выстрелом в голову прилетает язвительный вопрос от Кати.

Марго

— Не помешала?

И это даже не вопрос, а чистой воды издевка, дабы пристыдить нас обоих: меня, стоящую в объятиях чужого парня и Макса, который закатывает глаза, выражая крайнее недовольство.

— Нет.

Я вздрагиваю от грубого рокочущего голоса возле моего уха, особо не понимая по какой причине Макеев злится на свою красотку. Видимо мне его никогда не понять. Что движет им, когда он вновь и вновь кидается в одноразовые связи? Что компенсирует этой вынужденной ветренностью? Латает дыры в сердце или наказывает сам себя за ошибки прошлого?

Ошибка в его поведении одна, он слишком боится ответственности, терять любимых, переживать терзающую боль невыносимо, но распалятся на всех и никого, ещё бессмысленнее.

— Одевайся, я отвезу тебя домой, — повернувшись ко мне спиной, Максим спокойно обращается к замершей на пороге девушке.

При виде её стройных длинных ножек, выглядывающих из-под мужской рубашки, проскальзывает завистливое чувство, которое я успешно возвращаю в укромный уголок души. Делая пару шагов назад и разрывая никому не нужную враждебную ауру, упираюсь в подоконник.

— Что смена караула прибыла? — блондиночка нагло высовывается из-за плеча Максима, чтобы вперить в меня далеко не дружелюбный взгляд.

— Давай только без выноса мозга, — пока совсем слегка раздражается Макеев, делая несколько размашистых шагов в её сторону, полностью закрывая мне обзор. — На что ты рассчитывала оставляя свой номер телефона, который я даже не просил у тебя? О чём ты думала, когда ехала к незнакомцу домой? А может я маньячина, так нет же, ничего тебя не остановило. Где была твоя голова, когда ты садилась в такси, которое я тебе вызвал? Разве реально надеяться на что-то серьёзное, когда тебя тупо зовут на поразвлечься.

Макеев не скупится на вопросы, устраивая допрос, натыкаясь на пугающую тишину. Затем делает театральную паузу, давая девушке возможность осмыслить услышанное и хоть что-то ответить.