не планирую. Быстренько порешаем один вопросик, я исчезну, и больше вы меня не увидите. Ну, если сами не захотите, конечно. Вы не думайте, я, так-то, права интровертов уважаю. Нарушать уединение позволяю себе только в самых крайних случаях. И сейчас как раз именно такой.

— Чего тебе надобно? — Лесовичка смотрела по-прежнему строго, но уже не так напряженно.

— Отгадайте загадку! Тело в подвале, голова в башне, а сердце по небу летает.

— Испепелил ты, что ли, кого? — удивилась лесовичка. — Оно, конечно, дело молодое, да только на кой-тебе в подвале прах?

— Гхм. Ну там, как бы, не совсем прах. Да и тело нас в данный момент не интересует, лежит себе и лежит. Нам важна голова.

— Нам?

— Именно. Нам с вами. Мне нужна информация, а вы — та, ради кого голова Кощея согласилась эту информацию предоставить.

— Голова?..

— Так получилось. Кощея я… Ну, короче, голова теперь существует отдельно от тела. Как правитель загробного мира Кощей функционировать перестал, об этом можете больше не беспокоиться. А как источник информации его, теоретически, ещё можно использовать. Узнать, как добраться до сердца, и тогда уж уничтожить навсегда — чтобы вообще голова не болела. Ни у него, ни у меня. Посадить в загробное царство приличного управленца и жить себе радостно дальше, строить мир во всем мире. Но, блин, есть нюанс — информацию Кощей готов предоставить лишь после того, как увидит вас.

Лицо лесовички дрогнуло.

— Больше тысячи лет я его не видала. Того молодца, что когда-то человеком был. Могучим воином он стал, весь мир завоевать хотел. А после в Кощея обратился… Ты-то нынче — не слабее него. — Лесовичка посмотрела на меня.

— Польщён. И что?

— А то, что мир наш и так по швам трещит! Стонет, аки зверь подраненный, будто его на части раздирают. И ежели есть у меня власть — не позволить тебе встать в загробном царстве заместо Кощея, то сердце его раздобыть я тебе не позволю! Хоть ты меня бей, хоть режь. За такое и смерть принять не жалко.

— Патриотично. Уважаю. Но вы меня, боюсь, неверно поняли. Я не собираюсь становиться новым Кощеем. И реальный мир перекраивать в планы тоже не входит.

— А чего же тебе надо? — Лесовичка посмотрела с недоумением.

— А вы до сих пор не поняли? Всё, чего я хочу — избавить мир от тварей. Позволить ему жить по его законам. Вернуть то мироустройство, которое было до того, как упали звёзды. Ваш старый, волшебный мир.

— И всё?

— Всё. Как закончу с тварями, хозяйством займусь. У меня в усадьбе левое крыло до сих пор заколоченным стоит. Во флигель водопровод не подведён. Об электрификации вообще ещё не думал, хотя надо бы. Без интернета скучно… Бардак, одним словом! А ещё я жениться собираюсь. Как вы думаете, в медовый месяц мне будет сильно надо перекраивать мир? Или всё-таки поинтереснее занятия отыщутся?

Лесовичка смотрела на меня. Всё ещё недоверчиво, но взгляд потеплел.

— Вы поймите, уважаемая. Быть сильным и мечтать поработить мир — не одно и то же. То, что ваш знакомый в итоге стал Кощеем, совершенно не означает, что к тому же самому приду я.

— Славомыс, — пробормотала лесовичка.

— Что, простите?

— Славомыс, так его звали когда-то. Мыслящий о славе.

— Н-да, имечко-то говорящее. Родители как в воду глядели… Ну что, вы идёте со мной? Славомыс там уже заждался.

Лесовичка посмотрела на яйцо.

— В эту штуку не полезу! Чужая она мне. И самой природе — чужая.

— С этим согласен, спору нет. Я бы даже сказал, чужее не бывает. Но бросать инопланетное транспортное средство посреди леса всё же не хотелось бы. Наткнётся кто-нибудь из местных — может возникнуть нездоровый ажиотаж.

— Не наткнётся. Живым моя избушка глаза отводит.

— Ну окей, как скажете. От перемещения Знаком вас корёжить не будет?

Лесовичка надменно фыркнула.

* * *

Переместился я вместе с лесовичкой сразу к себе в башню. Показал на кресло:

— Располагайтесь, уважаемая. Чай, кофе?

— Не тяни! Привёл с Кощеем беседовать, так давай сюда Кощея.

— Как скажете.

Я принялся отпирать сейф. Лесовичка охнула.

— Нешто там он? В сундуке?

— Ну, если не сбежал, должен быть там. Но сбежать — это вряд ли. До сих пор никто не сбегал.

Я открыл дверцу. Из сейфа донёсся то ли вздох, то ли стон.

— Раньше надо было вздыхать, — наставительно сказал я. — Тебя, между прочим, никто не гнал порабощать царство мёртвых.

Вынул голову Кощея и положил на стол.

Кощей увидел лесовичку.

— Лесьяра… Ты ли это?

— Будто не знаешь, что я, — проворчала лесовичка. — Сколько раз косорылых своих подсылал, за мной шпионить!

— Всё та же, — нежно пробормотал Кощей. — Совсем не изменилась…

— Зато ты, смотрю, страсть как похорошел. Зачем звал?

— Поглядеть на тебя! Сказать, что всю жизнь любил тебя одну!

— Ну да. Оттого, наверное, только под венец ходил семь раз, да сколько ещё полюбовниц было! Потомства сколько наплодил! И всё — от любви ко мне, не иначе.

— Знаешь, — умиленно проговорил Кощей. — Всё про меня знаешь, умница моя…

Лесовичка покраснела.

— Да надо больно! Я бы и рада была не знать — люди болтали. Что же мне, уши затыкать?

— Не серчай, зазнобушка! Это всё когда было-то, тысячу лет назад?.. Сейчас уж, небось, и потомков моих потомков не осталось.

— Это твоих-то — не осталось⁈ Живут себе припеваючи, что им будет. Только в Российской империи — четыре ветки. Крепка твоя кровь.

— Спасибо, милая! — окончательно растрогался Кощей. — Я и знать не знал про потомков…

Лесовичка поняла, что снова спалилась, и покраснела. Прикрикнула:

— Зачем звал, говори!

— Обернись той, что прежде была. Погляжу на тебя, предамся любви с тобою, а после и в переплавку можно.

— Минуточку, — вмешался я. — С этого момента поподробнее. Любви предаваться — это ты каким местом собрался? Ничего, что тебя ниже шеи вообще нет?

— Тело ты мне вернёшь.

— Это вряд ли, но даже если верну. Ты, возможно, за века подзабыл, но некоторых анатомических деталей у тебя не хватает. Я бы сказал, довольно существенных. Хотя к фантазиям отношусь с уважением, сам люблю разнообразие — но тем не менее.

— Я могу обернуться человеком. Силу потеряю, сразить меня будет так же легко, как обычного воина.

— Внезапно… И что же? Тогда и сердце твоё искать не придётся?

— Не придётся.

— И ты, падла, молчал⁈

— Ты не спрашивал, что будет, если человеком обернусь.

— Действительно. И как это я спросить не догадался! На всех столбах ведь написано, что если Кощей Бессмертный обернётся человеком, бессмертным