Молодёжь стала расходиться, а Трувор направился к бочке с водой, стоявшей неподалёку. Он зачерпнул полный ковш и жадно выпил, чувствуя, как сладкая влага освежает пересохшее горло.

— Неплохо справляешься с ними, — раздался за спиной голос Виктора.

Трувор обернулся. Рядом с наставником стоял Рюрик, вернувшийся из утренней прогулки на берег.

— Недостаточно хорошо, — проворчал Трувор. — Половина из них всё ещё путает меч с мотыгой. А ты говоришь, что мы должны вести их на восток через год.

— Будут готовы, — уверенно ответил Рюрик. — Особенно с таким учителем, как ты.

Трувор хмыкнул. Он не любил лесть, даже от родного брата.

— Есть новости? — спросил он прямо.

— Да, — кивнул Рюрик. — Я отправляюсь сегодня к Хотену, в соседнее поселение. Хочу поговорить с ним о восточных землях и, возможно, привлечь его на нашу сторону.

— Хочешь, я пойду с тобой? — предложил Трувор.

Рюрик покачал головой:

— Лучше оставайся здесь. Продолжай тренировать воинов. И поговори со старшими дружинниками о наших планах. Мне нужно знать, кто пойдёт с нами, а кто останется здесь с Велемиром.

Трувор кивнул. Это имело смысл. Он хорошо знал старых воинов, многие из них уважали его за прямоту и силу. Если кто и мог убедить их пойти на восток, то именно он.

— А что с жрецом? — вдруг вспомнил Трувор. — С тем новым, из франкских земель? Он ведь пару дней назад приходил к Велемиру, говорил о каком-то там едином боге.

Рюрик и Виктор переглянулись.

— Оставь его в покое, — сказал Рюрик. — У нас нет времени на религиозные споры.

— Он распространяет странные идеи, — нахмурился Трувор. — Говорит, что наши боги — это демоны, а единственный путь к спасению — через его бога. Некоторые женщины уже слушают его.

— Франки давно приняли христианство, — заметил Виктор. — И сейчас активно распространяют его на покорённых землях. Это часть их стратегии завоевания — сначала приходят жрецы с крестами, потом воины с мечами.

— Тем более! — горячо воскликнул Трувор. — Если он разведчик франков, его надо прогнать или убить!

— Не горячись, — Рюрик положил руку на плечо брата. — Жрец безобиден. К тому же, Велемир разрешил ему остаться, а мы должны уважать решения вождя.

Трувор неохотно кивнул, но было видно, что он не согласен. Из троих братьев именно он был самым приверженным старым богам и традициям. В отличие от рассудительного Синеуса и прагматичного Рюрика, Трувор видел мир в более контрастных тонах. Друзья и враги, свои и чужие, верные и предатели — без полутонов и компромиссов.

— Ладно, не буду трогать его, пока он не лезет ко мне со своими проповедями, — наконец проворчал Трувор. — Но если увижу, что он настраивает людей против наших обычаев или богов...

— Тогда придёшь ко мне, и мы решим проблему вместе, — твёрдо закончил Рюрик. — Без самодеятельности. Понятно?

Трувор кивнул, хотя в глазах его всё ещё тлел огонь непокорности.

Виктор внимательно наблюдал за ним. Из троих братьев Трувор всегда был самым сложным случаем — яростным, прямолинейным, готовым к насилию при малейшем поводе. Воин до мозга костей, он с трудом усваивал уроки дипломатии и сдержанности.

— Расскажи лучше, как продвигается твоя работа с молодыми воинами, — предложил Виктор, переводя разговор. — Кто подаёт особые надежды?

Лицо Трувора просветлело. Ничто не радовало его так, как возможность поговорить о воинском искусстве.

— Хальвдан