Ждала, когда пробьют куранты, и я смогу загадать одно-единственное желание. Ждала, накачивая себя шампанским, чтобы заглушить смертельную тоску. Никто не позвонил и не поздравил меня с праздником, даже мать. У меня никого нет. Только что и осталось – работа, учеба, карьера.

После первой бутылки шампанского в комнате стало светлее, и тоска постепенно растаяла. Я почувствовала себя сильнее, умнее, значительнее. Исчезли все сомнения и неуверенность.

Это то, что мне нужно! Я двинулась на кухню за второй бутылкой. Наплевать, что завтра будет чудовищное похмелье! Это будет завтра, а сейчас меня накрыла отчаянная радость: я пришла в этот долбанный мир, чтобы отвоевать самое лучшее; на то и дана мне сила, чтобы изощренно поиметь всех и вся! Проблемы, словно взмахом волшебной палочки, устранились с моего пути.

Забили куранты. Я наполнила бокал и отсалютовала президенту, нарисовавшемуся на экране и нудно поздравлявшему свой народ с праздником.

Загадала желание абсолютно простое, последний раз сидеть одной за новогодним столом. И клянусь, я его исполню, чего бы мне это не стоило!

Ведь я уже добилась многого – в офисе на меня обратили внимания и зовут по имени-отчеству, даже для Инги я больше не грязное пятно на стене.

Вас, наверное, распирает любопытство, как я добилась этого? Произошли небольшие изменения в нашем офисе: бухгалтер Вера Павловна ушла на пенсию, а так как я закончила экономический, то шеф поставил меня на ее место.

Это надо было видеть – изумление моих наседок: «Дожили, теперь должны прогибаться под юродивую».

Не обращая на них внимания, я, как рабочая кобыла, закусила удила и впряглась в работу. Нелегко было наседкам смириться с тем, что отныне по всем вопросам должны обращаться ко мне, еще и на «вы».

А величают меня – Василиса.

Да, имечком меня мать наградила. Пьяна, что ли была в тот момент?

Как я родилась? Больно было матери? Испугалась ли она, увидев, что ее дите так уродливо? Так ни разу я и не спросила ее, и уже вряд ли спрошу.

Праздники наконец закончились. Я еду на работу. Это то, что может вернуть мне равновесие. Она приводит меня в реальность в моем иллюзорном мире. Все остальное – лишь мечты о Денисе.

Наташа превратилась в сухую, как вобла, девицу, только и мечтающую, как бы выскочить замуж. Увы, бодливой корове бог рогов не дал, и каждый божий день она сокрушается об этом.

– Думаешь, свидетельство о браке чем-то отличается от диплома об окончании института или водительских прав? Уж поверь мне – ничем. Это только доказывает, что ты смогла, – философски заметила Инга.

Инге легко философствовать – у нее и муж, и любовник, не стесняясь никого, она ежедневно делится подробностями своей интимно-будуарной жизни.

– Я-то не смогла, – хмыкнула Наташа.

– Вот и весь ответ, – улыбаясь, подтвердила Инга. – Ты комплексуешь, что не смогла захомутать кого-нибудь. Не всем это удается, но можно жить и так.

И они повернулись в мою сторону. Мне стало тоскливо. Опять старые игры? Вы что, спятили, мать вашу?! Допрыгаетесь, курочки! Опыт по разделке тушек у меня уже есть.

– Думаешь, мужик в доме – это подарок? – продолжала, как ни в чем не бывало Инга. – Мужик в доме – это грязные носки в каждом углу, храп ночью, полный холодильник пива. Тебе это нужно?

– Ладно, – согласилась оглобля. – Положим, он храпит, раскидывает грязные носки, курит в спальне, но пусть он будет.

– Пусть будет, – в тон ей повторила Вера.

Это новая сотрудница, ее взяли на место Оленьки. Вера курносая, бесцветная, пухлая свинка. Красавиц в офисе больше не нужно! Мне хватает Инги, которая в последнее время так томно расцвела. Заметно, что эту курочку сразу два петушка топчут.

– Дуры вы, бабы! – вставая, сказала Инга. – Все! Домой пора.

Разгладив узкую юбчонку, она помахала всем ручкой и удалилась, вихляя тугим задиком.

Остальные тоже поспешно стали собираться. Я попрощалась со всеми, не вставая с места. Мне некуда спешить – никто меня не ждет. От сознания этого – уныние, тоска и ощущение бессмысленности жизни; все эти чувства заполонили меня.

Я, запертая в своем одиночестве, усугубленном собственными мыслями, хранящая в себе жестокость и сознательно отрицающая красоту, наверное, пропустила что-то важное. Каждый из нас всю жизнь не просто ищет любовь, мечтая об идеале, а хочет найти себя в другом человеке… В том конкретном образе, что подходит только ему, как деталька пазла своей картинке…

Каждый вечер закрывая компьютерную программу, я словно прощаюсь с Денисом до следующего дня. Накинув пальто, я выключила свет.

На выходе я заметила Пашку-горбуна, он смотрел на меня, не отрываясь. Вот болван! Неужели влюблен? Может, я – тот конкретный образ, что подходит только ему? Но я деталька не его пазла! У меня своя картинка, где Пашке нет места!

С погребальным настроением я возвращалась домой в автобусе с продранными и исписанными матом сиденьями, заполненным унылыми и измученными людьми.

За мутным окном – серые и грязные улицы; дома с облупившейся штукатуркой; заборы, размалеванные граффити. Безнадега всюду – на лицах, в обшарпанном автобусе, в обветшалых строениях. Безнадега и в моем сердце.

* * *

Пятница. Конец рабочего дня. В офисе настроение уже не рабочее. Все в предвкушении уик-энда, лишь я одна его ненавижу. Мои выходные – это ад, одиночество, осточертевшие стены. Буду все дни волком выть от тоски.

Инга сегодня выглядит особенно порочно. Это означает одно – она собирается к своему любовнику. Поэтому она отпросилась у меня, ей нужно покинуть офис на час раньше.

– Я бы не смогла так, – покачала головой Вера. – И муж, и любовник.

Глупая свиноматка! Тебе пока ни того, ни другого никто и не предлагал.

– Через энное количество времени секс с мужем превращается обязаловку – не всякий раз и кайф словишь, – пожимает плечами Инга.

– Если у мужа не хватает времени и сил, чтобы обслуживать свою жену, то отдадим это право другому. Глупо беречь свое «сокровище». Кто это оценит?

Наташа глупо захихикала, поддакивая. Вот овца! Впитывает каждое слово Инги, как губка. Ей-то все это за каким? Ее «сокровище» до сих пор не пользовалось никаким спросом, да и в ближайшем будущем мужчины вряд ли выстроятся за ним в очередь.

– Ходить налево нужно налегке, без чувств, – поучала Инга. – Самая большая лажа в этом деле, не дай бог, влюбиться.

Достав зеркальце, она подкрасила губы. Слегка взбила волосы и расстегнула одну пуговку на блузе:

– Желаю приятных выходных! Чао!

– И тебе приятного времечка, – ехидно улыбнулась Наташа.

– Обо мне не беспокойтесь, – успокоила их Инга.

Она стояла отрешенная, прощаясь вроде бы с нами, а мыслями уже находилась в той желанной комнате греха.