— Отстранитесь! — вдруг прогремел голос откуда-то с лестницы, ведущей к балкону.

Капитан Сокол, до сих пор остававшийся в стороне, решил вмешаться. Размеренными шагами он преодолел ступени, отделявшие его от товарищей, и остановился у ног харонца.

Его прямоугольное лицо сохраняло выражение бесстрашия, но крупное тело, некогда возвышавшееся как скала, было стыдливо согнуто. Молния, сверкавшая в его глазах, утратила свой блеск. Он машинально провел рукой по выстриженной в его стального оттенка волосах тонзуре и схватил Шенду за плечи.

— Ты уверена, что хочешь это сделать?

Драконийка выдержала взгляд капитана. В ее голосе звучало напряжение:

— Думаю, да.

— Тогда я его спасу.

— Капитан, о чем вы говорите? — вмешался Чан. — Не трогайте эту гниль!

— А что? Ты убьешь меня, чтобы мне помешать? — Сокол вновь обратился к Шенде. — Паломники давно подписали соглашение с Харонией, — уточнил он с разочарованной усмешкой. — Молния постоянно ударяет в двери королевства мертвых. Я могу на мгновение отдалить его кончину, пока он не откроет Темную Тропу. Но не более того. Если не удастся открыть проход, он погибнет.

Мертвенно-бледная Шенда кивнула. Решимость, отражавшаяся в ее чертах, заставила Черного Лучника вновь вступить в разговор.

— Во что вы играете, вы, оба?

— Объясни ему, — сказал капитан. — Я займусь властителем.

— Что именно «объясни»? — воскликнул Чан. — Довольно!

Он резко натянул тетиву, собираясь выпустить стрелу. Шенда встала перед ним, раскинув руки, чтобы заслонить от него харонца.

— Сохраняй хладнокровие, — сказала она.

— Моя мать родом с Берега Аспидов, — ухмыльнулся он. — Не беспокойся. А теперь отойди. Я убью его, а потом поговорим.

— Для начала тебе придется убить меня.

— Ты надеешься, что он приведет к тебе Януэля, так? — прорычал он.

— Нет, я надеюсь, что он отведет меня к нему.

Чан от удивления ослабил тетиву своего лука.

— Что?

— Ты все отлично понял. Да, я хочу последовать за Януэлем в королевство мертвых. Чтобы помочь ему, чем возможно.

— Шенда, нет!

— Да, старый змей. Это единственный выход.

Склонившись над Арнхемом, капитан помедлил, прежде чем приступить к совершению ритуала, который позволил бы отсрочить кончину харонца. Эта магия обычно применялась у изголовья умирающих членов ордена Пилигримов. Сокол лично сопровождал юношей для этой последней жертвы, призванной продлить существование мэтров ордена. В этот самый момент он собирался к ним присоединиться, приняв в свою плоть зло, разрушавшее харонца. Он не ведал, сможет ли его тело сопротивляться достаточно долго и даст ли молния своему служителю силу, чтобы довести ритуал до конца. Только присутствие Шенды помогало ему смириться с неизбежностью собственной смерти. Мужество и упорство драконийки внушали ему глубокое почтение. Это служило для него источником вдохновения, так как у него больше не было сил уважать самого себя.

«Достойный конец», — подумал он, закрывая глаза.

Под его опущенными веками мелькали искры, зажженные молнией. Он сконцентрировался и попытался осторожно приблизиться к волшебству, заключенному в его зрачках. Следовало укротить одну за другой искры, составляющие две дуги молнии, и вывести их за пределы своего тела так, чтобы они связали его с харонцем.

Две змеевидные белые нити, блестевшие в его глазах, оторвались, преодолев притяжение своего хозяина, и начали выскальзывать из-под век. Какое-то мгновение они колыхались в воздухе, а затем, движимые волей капитана, приблизились к лицу Арнхема.

Властитель содрогнулся от соприкосновения с нитями, проникавшими в орбиты его глаз. Сокол же резко выгнулся, парализованный силой установленного контакта. Молния открыла врата в агонизирующую испорченную душу. Боль харонца взорвалась в сознании капитана и едва не сожгла его. Челюсти Сокола были сжаты, голова откинута назад, а рот открыт в беззвучном крике. Его веки почти тотчас растаяли, обнажив глаза, два колодца белого света, откуда вырывались зигзагообразные нити молнии.

Разложение, уже пресыщенное телом харонца, тем не менее принялось за капитана. Его жизненная сила была приношением, а плоть — драгоценным и редким яством.

Шенда и Чан с ужасом смотрели, как оно со зверским аппетитом вгрызается в тело капитана. Лицо исчезло первым. За несколько секунд кожа увяла и черными лохмотьями упала на плечи пилигрима. Возбужденное разложение углубилось в его горло и распространилось гнилыми потоками в груди.

Чан мужественно выдержал зрелище казни до конца. Он видел, как обвалилась грудная клетка, как под кожей, словно руки утопающего, выступили кости и съежились, будто сожженные ветки, как от тела оторвались руки и отделилось обнаженное сердце и с последним ударом затвердело словно бурдюк.

Свет нитей, все еще соединявших глаза харонца с капитаном, начал мерцать и вскоре исчез совсем.

— Капитан… — прошептал Чан.

Шенда, почувствовав запах гниения, сдержала приступ тошноты. Поджав губы, она тем не менее превозмогла отвращение и, перешагнув через бесформенный труп пилигрима, склонилась над Арнхемом.

— Властитель, вы слышите меня?

Харонец кивнул; несмотря на разделявшую их пропасть, он мысленно отдал должное мужеству капитана Сокола. Этот мужчина держался до последнего вздоха, чтобы принять разложение в свое тело.

Теперь же к сознанию харонца приливала энергия Темной Тропы. Его раны перестали кровоточить, а сломанные кости обрели некое подобие прочности. Передышка, ради которой принес себя в жертву пилигрим, будет недолгой. Разложение, как бессмертная гидра, жило в его душе с тех пор, как он покинул мир живых. Капитану удалось отрубить ей одну голову, но чудовище уже готовилось к новому нападению.

Арнхем сжал эфес меча и поднялся. Шенда стояла перед ним, завернувшись в черный плащ.

— Отведите меня в Харонию, — повелительно произнесла она.

— А в честь чего я должен оказать тебе такую услугу? — ответил харонец.

— Капитан спас вас.

— Уж это ваше жалкое милосердие, — проговорил он. — Мне не по душе ваше общество.

— Ваше присутствие нам тоже не по душе, — вмешался Чан, целясь в него из лука.

— Ты хочешь убить меня, несмотря на жертву твоего товарища?

— У Сокола были свои причины, чтобы тебя спасти. А у меня есть свои, чтобы тебя прикончить.

— А что об этом думает драконийка? Ее ты тоже убьешь, чтобы добиться своего?

— Ах ты, гниль! — проскрежетал Черный Лучник.

Шенда повернулась к Чану.

— Если он откажется взять меня с собой, убей его, — четко приказала она. — А вы, властитель, отведете меня в королевство мертвых. Большего я не прошу. В тот момент, когда мы окажемся в Харонии, вы покинете меня. Я сама разберусь. Вы пойдете своей дорогой, а я — своей. Судьбе решать, пересекутся ли еще наши пути.