Событие не осталось незамеченным. В толпе кто-то залихватски свистнул.

Позднее на крыльце возник еще один субъект – короткий, какой-то плюгавый. Это был помощник городского главы Юрдаш Кирилл Олегович. Похоже, он хотел было выйти к митингующим, но передумал и юркнул обратно.

Толпа приблизилась к ступеням здания. Люди стояли напряженные, чего-то ждали.

На крыльце «под сенью дружеских штыков» возник нахмуренный, респектабельный на вид начальник милиции майор Веселко. Из-за его плеча выглядывал заместитель военкома капитан Рябышев. Сам майор Хусточка, вчера получивший боевое ранение, проявил благоразумие и предпочел вторично не рисковать.

Снова начались смута и брожение.

Люди волновались, кричали:

– Верните наших мужчин! Оставьте их в покое!

– Не хотим отпускать своих мужей и сыновей на войну!

– Вы люди или нет?

Обстановка накалялась, в воздухе уже попахивало жареным.

Помощник военкома выкрикивал общие фразы:

– Люди, расходитесь! Будьте же патриотами! С вашими мужчинами ничего не случится. Не сегодня завтра антитеррористическая операция завершится, и все вернутся домой! Скоро враг будет разбит. Ваши мужчины не успеют даже доехать до фронта! – Капитан Рябышев сам краснел, смущался, прекрасно понимал, что порет чушь. – Граждане, как вам не стыдно? – взывал он. – Вся страна в едином порыве борется против внешнего врага, защищает свою свободу и территориальную целостность. Наши солдаты и офицеры ежедневно демонстрируют образцы героизма и мужества. Нет никаких отступлений, поражений и котлов. Все это – вражеская пропаганда! Мы просто выравниваем линию фронта!

– Чтобы красивее была, – прокомментировал кто-то.

– Мы блестяще отступаем на заранее подготовленные позиции, а террористы с позором бегут за нами! – заявил другой.

– Да что вы творите, изверги! – надрывалась какая-то женщина. – Вам плевать на наших детей, вы просто тупо бросаете их в пекло, лишь бы сберечь свои погоны и оклады! Остановите преступную войну! Против кого вы воюете? На Донбассе живут такие же люди!

– Потешные войска, такой же президент! – кричала толпа.

– Немедленно остановите бойню, верните наших ребят! – вещал в мегафон седовласый мужчина по имени Виктор Юрьевич.

– А то дождетесь, что у вашего гаранта скоро гарантийный срок кончится! – вторила ему острая на язык черноволосая женщина, держащая его за локоть.

Толпа засмеялась.

Люди продолжали напирать. Несколько человек уже поднимались по ступеням городской администрации.

– Совести у вас нет, ироды! – выкрикивала пожилая женщина. – Двух сыновей забрали. Один пропал без вести, второго без ног из Краматорска привезли! По вашим документам он даже не участник этой проклятой антитеррористической операции! По бумагам выходит, что он не был в Краматорске! Ваш Хусточка называет меня провокаторшей и матерью дезертира, потому что труп моего старшенького искать не хотят!

– Хусточка, иди сам на войну! – кричали жители. – Туда тебе и дорога!

– А мой сын где? – кричала, заламывая руки, бледная костлявая женщина. – Он офицер! Его последний раз в Славянске видели, он прикрывал отход своих солдат! Где он? Почему никто не сообщает, что случилось с моим Олеженькой?

– Люди, расходитесь! – прорычал начальник милиции Веселко. – Не доводите до греха! Вы совершаете преступление, предусмотренное Уголовным кодексом Украины!

Толпа возмущенно кричала, что от преступника и слышит, но дальше крыльца не пошла. У горожан все-таки сработали тормоза.

Милиционеры, стоявшие в оцеплении, слегка расслабились.

На другом конце площади из переулка выехала новая, но неброская серая иномарка. Она остановилась под развесистым дубом недалеко от районного дома культуры. Опустилось стекло.

В салоне находился единственный пассажир, он же водитель. Мужчине было сорок с небольшим. Сухой, загорелый, с крючковатым носом, увенчанным какой-то смазанной родинкой. На его лице не читалось ни одной эмоции.

Он закурил и пару минут равнодушно смотрел, как у администрации набирает обороты митинг. Потом открыл смартфон, что-то в нем записал. Посмотрел на часы, развернул машину и укатил обратно в переулок. В его сторону никто не посмотрел.

Накал страстей начинал спадать. Горожане продолжали возмущаться, активисты что-то выкрикивали, задирали над головами плакаты, призывающие власть прекратить бессмысленную бойню. Но часть людей уже покидала площадь. Разбредались уставшие пожилые женщины и мужчины, уходили зеваки.

Оставались самые стойкие и молодые. Они отступили к постаменту, стали заново разворачивать свои плакаты, крепили их скотчем к гранитному кубу. Их было не больше полусотни – в основном молодежь, несколько женщин в годах, мужчина в камуфляже и на костылях.

Никуда не делся организатор митинга Виктор Юрьевич. Рядом с ним держалась черноволосая женщина, с которой его, судя по выразительным взглядам, связывала не только общественная антивоенная деятельность.

В этот момент и начались кошмары. На площадь Достоинства со стороны Красносельского переулка стали выходить люди. В основном накачанные парни, но были и девушки. В черных масках, полностью закрывающих лица, в спортивных штанах и футболках, с цепями и бейсбольными битами. Их было довольно много, не меньше тридцати душ.

Они осмотрелись, потом толпой двинулись через площадь к постаменту, падая с которого, вождь мирового пролетариата разбил свой чугунный лоб. Молодняк шагал демонстративно медленно, держался кучей, приближался неумолимо, зловеще.

Люди у постамента притихли, стали испуганно на них посматривать. Кто-то попятился, побежал с площади. Охнула девушка, тоже пустилась прочь. За ней двинулись еще несколько митингующих.

Остальные не покидали свои посты, угрюмо взирали на молодчиков. Видимо, горожане решили, что те просто пугают.

Когда дистанция между группами сократилась до тридцати метров, пришельцы и в самом деле остановились. Все как один накачанные в спортзалах, у многих татуировки с праворадикальными символами. Из-под масок на митингующих презрительно смотрели колючие глаза.

– Кажись, плохи наши дела, – пробормотал мужчина на костылях и как-то съежился.

– Пусть мимо идут, – заявил русоволосый юноша и бледно улыбнулся. – Это не наши дела.

– Эй, ребята, вы чего задумали? – покосившись на цепочку милиционеров, спросил Виктор Юрьевич.

– Шпана какая-то, – сказала его спутница и высокомерно усмехнулась. – Попугать нас решили.

Действительно, кто, пребывающий в своем уме, будет избивать безоружных людей на виду у десятка милиционеров? Но представители правоохранительных органов вдруг как-то засмущались, стали неловко переминаться, смотрели куда угодно, только не на то, что происходило рядом с ними. Двое стражей порядка шмыгнули в здание, остальные мялись и чувствовали себя не в своей тарелке.