Ромка Воронец вспомнил парочку анекдотов на означенную тему. Сперва он рассказал про наблюдателей ОБСЕ, которые из-за обстрелов Горловки не могут попасть туда, чтобы выяснить, есть ли в ней обстрелы. Потом еще раз про ОБСЕ, которая за истекшие сутки зафиксировала на Донбассе десять случаев прекращения огня.

– Да выключите вы его к чертовой матери! – заявил Кабанов и поморщился. – Посмотрите лучше, какой стол у нас шикарный.

– Да уж. – Воронец одобрительно обозрел яства, разложенные по тарелкам. – Нормально, мужики. Пережили голод, переживем и изобилие.

Выпили по первой. Жизнь не заиграла радужными красками, но стала терпимой. Антон откинулся на диване с тарелкой в руках и энергично жевал морских гадов, которые хрустели на зубах и как бы даже попискивали.

– Вечный кайф, мужики! – пробормотал Роман, делая блаженное лицо.

Он покосился в телевизор, звук которого сам же притушил. Там шел репортаж о красотах Южного берега Крыма и пляжах, забитых отдыхающими. Разумеется, все это демонстрировалось в противовес уверениям западных СМИ в том, что курортный сезон в Крыму провалился вследствие повального оттока отдыхающих.

«Интересно, в каком году все это снимали?» – лениво подумал Антон.

– Здравствуй, мама Россия! – изображая детский голосок, пробубнил Воронец. – Это я, твой блудный сын, Крым. Вот и вернулся наконец-то.

Кабанов стащил с подоконника плюшевого медведя и стал сооружать из него подушку.

«Что-то не похожи они сегодня на отпетых спецназовцев», – подумал Антон.

– Положи на место, – строго сказал он.

Кабанов надулся, но послушно вернул игрушку на подоконник.

– И больше не трогай, – сказал Роман и украдкой подмигнул ему. – Эта штука дорога командиру как память.

Выпили еще, поговорили о политике. Кабанова на полном серьезе беспокоил вопрос антироссийских санкций, грядущей изоляции страны и вероятности перерастания украинского кризиса в Третью мировую войну. Ведь НАТО не будет долго жевать сопли, скоро подтянет свои войска к западным границам России. Уже усиливаются базы в Прибалтике, срочно пересматриваются военные бюджеты.

– Ой, не смешите наши «Искандеры», – отмахнулся Воронец.

Будучи кладезем анекдотов, он тут же вспомнил самый уместный:

– «Фима, а ты знаешь, что Латвия вдвое увеличила расходы на оборону, чтобы обезопасить себя от нападения России?» – «Да ты шо? Они хотят продержаться на двадцать минут дольше?»

Собутыльники немного посмеялись, выпили по третьей – за тех, кого нет. Потом разговор перескочил на женщин. Развязались языки. Антон поделился основными причинами тоски, съедающей его. У товарищей с личной жизнью на данном историческом этапе тоже было не очень оптимистично.

– Но я всегда готов к серьезным непродолжительным отношениям, – захмелев, сказал Роман.

Все трое в текущем году были неженатыми, не обремененными семейными обязательствами. Никто не мог похвастаться высоким званием отца.

– С одной стороны, оно вроде и хорошо, – заявил Кабанов и печально вздохнул. – А с другой – как-то не очень.

– Все в порядке, приятель. – Воронец похлопал его по плечу. – Это закон, и никуда от него не деться. Женишься ты или нет – все равно пожалеешь.

– А теперь, внимание, вопрос, – пропустив четвертую, объявил Роман. – Какие планы на отпуск, мужики? Лично у меня реально никаких. Все так неожиданно произошло с этим отпуском. Тащиться к матери во Владивосток? Хорошо бы, конечно, свидеться, но такая даль!.. На самолет денег нет, а на поезде аккурат за десять дней доеду. Болтаться в Ростове, как дерьмо в проруби? Город, конечно, хороший, но надоел мне хуже горькой редьки. Спущу бездарно отпуск – потом не прощу себе. У тебя какие планы, Антон?

– Поеду к своим в Калачан, – неуверенно пробормотал капитан.

Оба озадаченно переглянулись. Все знали, что капитан российского спецназа Антон Горденко был родом с Украины, но эта тема никогда особо не муссировалась.

– Это Западная Украина? – осторожно спросил Кабанов.

– Не совсем. Винницкая область.

– Та же самая бандеровщина, – заявил Воронец и смутился. – Прости, командир.

– Да ладно, – отмахнулся Антон. – Что есть, то есть. У меня там родители и старший брат. Отец на железной дороге всю жизнь. В последние годы перед выходом на пенсию был помощником начальника станции. Калачан – крупный железнодорожный узел. Мама работала на мукомольном комбинате, уже четыре года мучится ревматоидным артритом – проблемы с суставами. Отец заботится о ней. Оба живут на пенсию, не шикуют, у них свой дом в живописном районе на краю городка. Брат Виктор тоже на железке работал, уволился, развелся, пару лет назад баллотировался в депутаты местного совета, но не набрал голосов. Я звонил им пару недель назад, вроде в городе все было спокойно. Надо, в общем, съездить, проведать стариков, глянуть, как там нынче дела.

Пару минут в маленькой комнате царило какое-то озабоченное молчание. Только челюсти господ офицеров сосредоточенно перетирали колбасные изделия мясокомбината, расположенного в городе Ростове.

– Командир, уточни, пожалуйста, – как-то вкрадчиво попросил Воронец. – Ты, Антон Горденко, действующий офицер российского спецназа, собираешься поехать на Украину, причем в область, многие жители которой не отличаются особо миролюбивым отношением к россиянам? Ты вот просто так хочешь купить билет, сесть на поезд или самолет, погостить на исторической, так сказать, родине, проведать родителей, пообщаться со старыми приятелями?

– Ну, вроде да. – Антон пожал плечами. – А что тут не так? Десяти дней вполне хватит. Мне не будет мучительно больно, что спустил свой отпуск коню под хвост.

– Еще раз уточни. – Голос Романа сделался предельно вкрадчивым. – Ты, Антон Горденко, офицер российского спецназа, что, в общем-то, ни для кого не секрет, в здравом уме и трезвой памяти собираешься поехать на свою родину?

– Да. Что тут не так? – начал раздражаться Антон. – Ну, съезжу, и что такого?

– Ромка хочет донести до твоего сознания не самую сложную мысль, – с той же вкрадчивостью вступил в разговор Кабанов. – Ты, конечно, волен делать все, что тебе вздумается. Русские и украинцы – братья навек. Так же, как русские и китайцы. Дело в том, командир, что тебе ни в коем случае нельзя ехать в родной город. Это так, к сведению. В Винницкой области очень сильны западенские, радикальные и просто антироссийские настроения. Там, конечно, не тридцать седьмой год. Людей на улицах просто так не хватают, ночами не приезжают за ними на черных воронках, но контроль населения весьма жесткий. СБУ – не самая крутая в мире спецслужба, но отслеживать граждан она в состоянии. Да и сюзерены из-за океана помогают в меру сил. Думаю, машины с тамошними чекистами пока не дежурят у калитки твоих родителей, но этим парням давно известно, что сын этих людей служит в спецназе российской армии. Прости, командир, но ты украинец. Обрусевший, с мировоззрением, отличным от других, но все же. Значит, в глазах украинских властей ты ренегат, отступник и предатель. Только прибудешь домой, как сразу очутишься в застенках СБУ, и что-то мне подсказывает, что живым оттуда не выйдешь. Как ты докажешь, что не шпион, не диверсант? В общем, подумай.