– Извините, конечно, проходите… Я туттолько что полы помыла…

О Господи… А ларчик-то просто открывался, какуверял дедушка Крылов. И он был, по своему обыкновению, прав. Побродяжкаоказалась уборщицей! И стыдно должно быть детективщице, что сразу недогадалась: вон к стене прислонена швабра, пол мокрый, пахнет сыростью, линялыеодежды особы тоже в мокрых пятнах… Странно, конечно, что такой солидныйпансионат, дерущий с постояльцев немаленькие суммы за сутки проживания, несправил своей обслуге более или менее приличную фирменную спецодежду. Ну даладно, это не Аленино дело. Так же ей должно быть безразлично варварскоеобращение уборщицы с дорогим и красивым ламинатом, имитирующим светлый паркет.Лужи разводить на таком-то полу – какой же кретинкой надо быть?!

– Вы извините, что вам ждатьпришлось, – бубнила между тем уборщица. – Я дверь на всякий случайзаперла, мало ли какая шпана тут шляется…

– Что?! – возопила в ужасеАлена. – Какая еще шпана?! Тут что, рядом колония для малолетнихпреступников?! Тогда, извините, мне здесь делать нечего!

– Да что вы! – Уборщица явноиспугалась такой бурной реакции на свои слова и даже сделала движение схватитьАлену за руку, но вовремя остановилась. – Это я просто так сказала, никакойколонии тут нет, а всего лишь детский спортлагерь. Ребятне к озеру идти в обходнеохота, через нашу территорию ближе, вот и норовят через забор перелезть ипрошмыгнуть. Охрана их гоняет, гоняет, но ведь пацаны, разве за ними уследишь…Нет, вы не думайте, в корпуса они не лезут! Тут можно все, что угодно,безопасно оставить, хоть все двери настежь держи, никто не тронет, не возьмет,не беспокойтесь!

Алена недоверчиво пожала плечами. Господи,куда она попала? Детский спортивный лагерь! Со времен своего далекого детства ипионервожатской юности Алена сохранила к этим заведениям самое неприязненноеотношение. Впрочем, времена, говорят, меняются… В любом случае, береженого Богбережет, двери открытыми она не намерена оставлять.

Между тем уборщица повернулась к Алене спинойи принялась запихивать орудия своего производства в стенной шкаф. Давно Аленене приходилось видеть такого изобилия дороженных моющих и чистящих средств.Просто-таки витрина хозяйственного магазина где-нибудь на рю де Фобур-Монмартрв Париже. Вон и пылесос «Tefal» уютно свернулся внизу… Странно, конечно, чтопри таком арсенале в ход идут вульгарные швабра, ведро и тряпка. О родимыйсовок, ты неискореним!

– Вы, наверное, стучали? Извините, яубиралась и не слышала, и еще у меня телевизор в холле был включен на полнуюкатушку, – продолжала свое уборщица, низко наклонившись и пытаясьпристроить в шкафу ведро, которое там почему-то упорно не желало помещаться.При этом она повернулась к Алене пятой точкой, и наша героиня вдруг обнаружиластранную вещь: джинсы-то на уборщице надеты наизнанку. Футболка, кстати, тоже.Так вот чем объяснялся их неприглядный, как бы линялый цвет!

Выше поднимать брови было уже просто некуда,не то Алена это непременно сделала бы.

Оч-чень интересно. Эта особа, такое ощущение,вообще не имеет сменной одежды и, чтобы не испачкаться в процессе уборки,надевает свои вещи наизнанку? А потом, закончив работу, опять их выворачивает?Чудны дела твои, Господи, чего только не повидаешь на свете!

А, кстати, уборщица-то врушка. Насчеттелевизора – врет определенно. Алена, стоя под дверью, прислушивалась оченьвнимательно: тишина в коттедже стояла полная – ни звука, ни шороха. Ах, ладно,на моральный облик уборщицы ей должно быть наплевать с такой же высокой башни,как и на физический.

Между тем уборщица окончила борьбу с ведром,закрыла дверцы шкафа (за ними немедленно что-то громыхнуло, словно обрушилось,но она не обратила на это внимания), мельком окинула Алену взглядом, запнулась,словно хотела что-то сказать, но не решилась и ринулась к двери, даже непростившись.

– Всего доброго! – послала ей вследпожелание вежливая Алена, но ответа не дождалась: девица уже свернула за уголдома. Вот дурища, а? Она что, так и выйдет на люди в одежде наизнанку?! Плохая,между прочим, примета. Бить будут… А, ладно, ее проблемы.

Морщась от влажной духоты, Алена перетащилачерез порог сумку и, стараясь не наступать на мокрые пятна, прошла из холла вкоридор, разделявший две двери. Здесь был вход в пресловутые люксы, передкаждым из которых имелся еще и собственный холл. Роскошь-то, роскошь… Ну что ж,хотя бы подобие уединения писательнице обеспечено. Однако которая из этих двухдверей ее?

Нашарила на стене выключатель и зажгла свет.Вот налево – цифра «один», направо – цифра «два». Алена бросила неприязненныйвзгляд на левую дверь, которая, вообще говоря, должна была вести в ееапартаменты, а теперь ведет в чужие, – и вдруг заметила на сыром полунечто странное. Это был след – отпечаток узкой и длинной (не меньше сорокчетвертого – сорок пятого размера!) мужской ступни.

Ну, тут оставалось только головой покачать илируками развести. Кому что больше нравится. Дедушка-то Крылов в очередной разоказался прав! Ларчик просто открывался: никто не спал в этом коттедже мертвымсном, никто не включал и телевизор «на полную катушку». Перед тем как Аленаначала биться и колотиться в дверь, здесь происходил самый обычный и привычныйпансионный, санаторный, летний, отпускной разврат. Видимо, постоялец из первогономера испытывал тягу к хорошеньким уборщицам (вроде бы особа со шваброй была ивпрямь ничего себе, в меру тощая, в меру фигуристая, правда, ни лица ее, ниволос Алена толком не разглядела, но отметила яркие карие глаза, и довольномолодая, не сильно за тридцать), а хорошенькая уборщица, в свою очередь, испытывалатягу к богатым постояльцам. Однако барин горничную в свой номерок не допустил –поимел ее, судя по всему, на коричневом вельветовом диванчике, который стоит вхолле, а потом, поняв, что может попасться на месте преступления, спешноретировался – босый и, надо полагать, голый. Пассия же его еле-еле успелаодеться, и то кое-как.

Собственно, Алене-то какая забота? Она никогоне осуждает, боже упаси, радости плоти – вообще святое, в ее понимании, дело.Более того – она почувствовала себя неловко, что переполошила любовников. Из-заее несвоевременного появления неторопливый, взаимно приятный секс превратился впошлый перепихон. Можно себе представить, какие у нее теперь сложатся отношенияс соседом, которому она испортила удовольствие!

А не плевать ли ей на эти отношения и насамого соседа? Кто он ей – брат, сват, друг, любовник? Нетушки, она приехаласюда работать, а не «дружить» с каким-то там…