— Вот видишь, Жорик, как ты девочку напугал. Еще немного — иона сознание потеряет.

Я, вздрогнув, посмотрела на них. Тот, что был постарше,улыбнулся во весь рот и сказал:

— Ладно, малышка, хватит в дверях стоять. Проходи, садись застол. Кофейку выпей. Расслабься и чувствуй себя как дома. А на Жорика вниманияне обращай. Он парень добрый, просто у него внешность такая. Его с самогомладенческого возраста боятся. Он, когда родился, весил пять килограммов, да ироста был немалого. А потом анаболиками увлекся. Глотает их банками. Девки егои в самом деле любят. За таким, как он, как за каменной стеной. Если ты будешьхорошей девочкой и сделаешь то, что мы тебе скажем, ты тоже с Жориком можешьподружиться. Если, конечно, захочешь. А если не будешь нас слушать, Жорикразозлится. Тогда уж пеняй на себя. Он вон какой огромный. В миг разорватьможет. И мы тут не сможем помочь. Даже вдвоем. У Жорика одна ручища чего стоит.Так что сядь за стол и будь умницей.

Я несколько раз оглянулась на гориллу и села в кресло. Жорикулыбнулся и опустился на табуретку. Табуретка не ьыдержала и с трескомразвалилась на куски. Жорик упал на пол и сквозь зубы выругался:

— Понаделали мебели, блин, даже нормально не посидишь!Совдеповская поди!

— Совдеповская, — машинально кивнула я и с грустьюпосмотрела на сломанную табуретку. Затем вспомнила подпаленный Сережкин ковер.Что значит моя табуретка по сравнению с его прожженным ковром? Да ничего!

— Завтра новую куплю, — махнула я рукой и сделалабезразличное выражение лица.

— Денег, наверное, много, — улыбнулся седоволосый мужик иперевел взгляд на гориллу. — Жорик, садись-ка ты на пол. У девки вся мебельтакая сопливая. Это тебе не канадский дуб. Мы здесь долго не задержимся. И такуж порядком засиделись.

— Простите, а как вы попали в мою квартиру? — вежливопоинтересовалась я.

— А что в нее попадать! — возмутился Жорик. Я посмотрела наего огромные ручищи и тяжело вздохнула:

— Оно и верно. С такими-то ручищами никаких отмычек не надо.Стоит вам на любую дверь надавить, она сама откроется.

— Надо же, какие мы догадливые, — усмехнулся Жорик и сел напол. — Хорошо, хоть полы крепкие, — постучал он кулаком по паркету.

— Полы крепкие, не беспокойтесь. На другой этаж точно непровалитесь, — подтвердила я. Затем перевела взгляд на седоволосого мужчину. —А что вас, собственно, ко мне привело?

— Мы тут с трех ночи кукуем, — зло отозвался он. — Думали,что ты девушка порядочная, в своей кроватке спишь, а, оказалось, ошиблись. Вночном клубе, наверное, была?

— Нет. Я по ночным клубам не хожу. Я провела ночь с любимыммужчиной.

— Даже так… А ты своему мужчине уже рассказала своюсердечную тайну?

— Какую?

— О портфеле с пятьюдесятью тысячами долларов.

Я почувствовала, как закружилась голова и потемнело вглазах.

— Я что-то не пойму, о каком портфеле вы говорите.

— Я говорю о портфеле другого твоего любимого мужчины,который совсем недавно так по-глупому погиб.

Достав платок, я смахнула пот со лба и постаралась взятьсебя в руки.

— У меня только один любимый мужчина. Тот, с которым явстречалась сегодня ночью. У меня нет привычек встречаться с несколькимимужчинами одновременно. Кроме того, все мои знакомые, слава Богу, живы издоровы. Мне кажется, вы меня с кем-то путаете.

Жорик почесал пятку и с ненавистью посмотрел на меня.

— Петрович, она, по-моему, колоться не собирается. Я же вамсразу говорил, что баба непростая и над ней придется изрядно поработать. Былабы простая, Топор бы к ней не ходил. У него жена в сто раз красивее, но онименно на эту повелся. Придется ее малость изуродовать, чтобы она сдала томесто, где спрятала портфель. Квартиру мы всю обыскали. Скорее всего, онапортфель из квартиры унесла. Может, спрятала у того мужика, с которым сегодняночью кадрила?

Слушая Жорика, я опустила глаза и попыталась что-нибудьпридумать. Но в голове был полный бардак. Наконец, кое-как уняв дрожь, яжалобно произнесла:

— Ну когда же все это закончится! Убили какого-то Топора, ас меня за него спрашивают. Я что, крайняя, что ли! У нас в подъезде вон сколькоквартир, почему все думают, что он приходил именно ко мне…

— А кто это «все»? — заинтересовался седой.

— Вы не первые пришли по этому поводу. Вчера другие были. Ивсем нужен какой-то портфель, которого я в глаза не видела. Намедни двоезаявились. Один лысый, другой рыжий. Провели со мной воспитательную работу иушли. Сказали, что на днях могут опять наведаться.

Мужчины переглянулись и потянулись за сигаретами.

— Собирайся, поехали, — твердым голосом сказал седой.

— Куда? — опешила я.

Дока портфель не найдется, у нас поживешь. А там виднобудет, что с тобой дальше делать. Ты — единственная, к кому в этом доме могприходить Топор. Тем более, что диспетчерша, которая в тот день в РЭУ дежурила,раскололась и сказала нам о том, что какая-то девушка, застрявшая в лифте,просила срочно вызвать ремонтную бригаду, потому что в лифте лежит труп. Насэта информация сильно заинтересовала. Пришлось бабульку немного припугнуть,чтобы она ментам не настучала. Так что менты об этом случае не знают. Страннокак-то получается! Топор зашел в лифт с портфелем. Крот его замочил. Лифт уехалнаверх, а когда вернулся, в кабине уже никакого портфеля не было. Прямо мистикакакая-то! Вот мы и подумали, что в лифте ты застряла…

— Не я, — отчаянно замотала я головой. — У нас в подъездееще три девушки живут!

— А те девушки нам не подходят. Топор бы с такими не сталиметь никаких дел. Ты здесь одна такая яркая пташечка. Так что давай не дури,девочка. Собирайся, поехали.

— Вы что, меня пытать, что ли, собрались? — с трудомразлепляя губы, прошептала я.

— Если надо, то и пытать будем. Это в том случае, если тыпо-хорошему портфель не отдашь, — оскалился Жорик. — Я из тебя могу прямосейчас этот портфель вытрясти, только шумиху поднимать не хочу. Дом панельный,слышимость стопроцентная. Зачем людей пугать? Лучше мы с тобой поедем в томесто, где покричать можно. Там никто не услышит.

— А может, не стоит? Я вам всем на свете клянусь, чтоникакого Топора не знаю и никакого портфеля в глаза не видела. Вы еще раз всепроверьте. Это не я была, клянусь!