Повертевшись у зеркала несколько минут, я провела по губамярко-алой помадой, затем слегка подрумянила щеки и довольно подмигнула своемуотражению. Ну все, полный порядок! Боевая готовность номер один достигнута.Мужики бегут за валидолом, бабы от зависти рвут на себе волосы. По условиямконтракта, собираясь на работу, я должна быть на высоте, и меня это вполнеустраивает. Конечно, кому-то моя работа покажется отвратительной, но я думаюсовсем по-другому. «Не место красит человека…» — кажется, так говорится внепопулярной теперь пословице. В детстве, как и многие мои сверстницы, ямечтала быть учительницей, врачом, актрисой или переводчицей в «Интуристе». Ножизнь распорядилась иначе. Окончив медицинское училище, я устроилась внебольшую подмосковную больницу сестрой-анестезисткой и за жалкие гроши пахалана полторы ставки. Затем перешла в другое место, но и там продержалась недолго.Примерно через год на глаза мне попалось объявление в молодежной газете онаборе девушек в некую «престижную фирму» на конкурсной основе.

Именно так я и стала диспетчером на телефоне в службе «Секспо телефону»… Надев новенькие туфли на высоченных каблуках, я улыбнулась иподумала о том, что на прежнюю зарплату я могла бы позволить себе купить толькодомашние тапочки, не больше.

Последний раз придирчиво оглядев себя в зеркало, я взяладамскую сумочку и направилась к входной двери. Времени еще уйма. На такси — адругого средства передвижения я теперь и не представляла — доберусь минут задвадцать, значит, вполне успею потрепаться с девчонками и выпить кофе, чтобывзбодриться.

Закрыв дверь, я нажала кнопку вызова лифта и стала терпеливождать. Через минуту дверцы с противным дребезжанием расползлись в стороны, и яшагнула в кабину. Лифт дернулся и поехал вниз, и тут я увидела сидевшего наполу мужчину. Голова его была неестественно запрокинута, из правого уха надорогой костюм тоненькой струйкой стекала кровь. Вжавшись в стенку, я бояласьпошевелиться. Вот это влипла, черт побери!

— Мужчина, вы живы? — не придумав ничего более умного, тихоспросила я.

Он не ответил.

С трудом уняв дрожь в коленках, я присела на корточки ипопыталась нащупать пульс. Пульса не было. Как бывшая медсестра ошибиться я немогла.

— Что же мне теперь делать? — вздохнула я, разглядывая ранунад правым ухом. Рана была глубокая и говорила о том, что стреляли в мужчину сблизкого расстояния. Задняя стенка кабины была забрызгана кровью и какой-тоотвратительной беловатой слизью.

Неожиданно лифт остановился, но дверцы, к моему глубокомуудивлению, не открылись. Я принялась нажимать на все кнопки подряд, но это ни кчему не привело. Торчать в лифте с покойником мне хотелось меньше всего.

— Эй! Есть здесь кто-нибудь? — остервенело забарабанила я постенкам.

Тишина.

От духоты закружилась голова, запах крови назойливо щекоталноздри. Теряя сознание, я надавила на кнопку вызова диспетчера, но он,разумеется, не ответил. Дом наш старый и уже давно подлежал капитальномуремонту, так что застряла я, судя по всему, надолго.

Тусклая лампочка под потолком предательски замигала. «Еще нехватало только остаться в кромешной темноте!» — со страхом подумала я, пытаясьнашарить в сумочке зажигалку. Какого черта этот разодетый дядя приперся в нашдом? Живут тут в основном пенсионеры да вконец спившиеся работяги, с утразаливающие глаза дешевой самокатной водкой. Нормальных людей сюда на аркане незатащишь. Если у других домов стоят шикарные иномарки, то на наш домприходилось ровно две с половиной машины. Старенький «запорожец», принадлежавшийсоседу с первого этажа, потрепанная «шестерка» — гордость дяди Вани счетвертого и допотопный мотоцикл, не имевший хозяина. Что могло понадобитьсятакому крутому господину в этом гадюшнике, я понять не могла.

В подъезде послышались голоса. «Ну вот и все, приятель, намдальше с тобой не по пути, — приободрилась я. — Сейчас лифт откроют, я поеду наработу, а тебя отправят по назначению. Скорее всего, ты попадешь в морг…»

Голоса приближались. Я уже хотела было закричать, но впоследнюю секунду передумала, словно какое-то шестое чувство приказало мнемолчать.

По дверце лифта кто-то осторожно постучал.

— Ни хрена не пойму, что с лифтом случилось… Застрял, чтоли, падла? — растерянно произнес мужской голос.

— Похоже, застрял.

— Только этого нам не хватало!

— Получается, Топор в лифте остался?

— Получается, так.

Все не как у людей! Я же говорил, что Кроту нельзя было этодело доверять. С ним во — обще ни на какие дела ходить нельзя! Какой он, кчерту, киллер, если на героин присел! Вот тебе и результат! Топора пришил, апортфель с пятьюдесятью тысячами долларов забрал! Козел! Так запоганить делотолько он может! Что нам теперь отмычкой, что ли, этот лифт вскрывать?! Дергатьнадо: светиться нельзя! В любую минуту в подъезд может кто-нибудь войти Нажмутна кнопку, она не сработает, забьют тревогу, вызовут диспетчера, откроют лифт,увидят труп, в ментовку позвонят… Плакал тогда наш портфельчик!

— Ни хрена! Надо как-то лифт открыть. Я щас любого завалю,пока портфель оттуда не вытащу!

— Тогда ты стой у подъезда и наблюдай за теми, кто сюдашарахнется, а я — к машине. Покопаюсь в багажнике, может, чего найдуинтересного. В любом случае мы с тобой эту гребаную колымагу откроем. Пошли, унас мало времени.

Голоса стали удаляться. Я почувствовала, как меня затрясло.В запасе осталось несколько минут, а может, секунд… Меня убьют сразу, кактолько откроются дверцы лифта… Из глаз потекли слезы, смывая с ресниц нестойкуютушь. Господи, да за что же мне все это! Я принялась вновь нажимать на кнопкивызова диспетчера, рыдая во весь голос. К моему глубокому удивлению, из видавшеговиды динамика раздался женский голос.

— Слушаю, что у вас там случилось?

Я не поверила своим ушам и отчаянно закричала:

— Где вас черти носят?! Срочно откройте лифт и вызовитемилицию!

Успокойтесь, девушка, не надо орать, — осадила меня дежурная.— Я тоже человек и имею право пообедать. Ничего страшного не произошло.Назовите адрес.

Сбиваясь, я быстро назвала свой адрес и, не переставаярыдать, с трудом произнесла: