— Почему ты не пьешь? — спросила я в лоб, но Крэг никак не изменился в лице.

— Знаешь, наш город основали ирландцы, поэтому жители Портланда пьют либо пиво, либо кофе. Хочешь историю про пиво и фонтаны?

— А про душ с русской девчонкой истории не будет?

— Только когда ты расскажешь что-нибудь о себе.

Намек понят! История про душ с русской девочкой пока еще не случилась. А случится ли, еще под большим вопросом. Ты должен меня удивить, милый Крэг!

Я откинулась на черную спинку кресла своей русой — не блондинистой — башкой и сказала:

— Я наполовину финка… На мою лучшую половину… Я не сгораю на солнце, потому что солнца в Питере практически не бывает… А вот мой дед, он чистокровный ингерманландец, женился на русской, чтобы в паспорте у детей стояла национальность — русские. Он запретил в семье говорить по-фински и прекратил все общение с соседями-финнами, потому что боялся за себя и родных. Немудрено после лагеря, в который попал прямо с фронта второй мировой, потому что был финном с советским паспортом. Но, должно быть, как-то проявил свои незаурядные способности электрика, и его забрал на свободу какой-то высокопоставленный военный. Сначала понятно, что для своих нужд, а потом дед сумел вернуться домой. А вот других финнов, с которыми он отбыл на фронт, расстреляли на месте свои же советские люди. Ну, хватит тебе моих откровений?

Крэг высидел всю мою речь ровно, а сейчас согнулся пополам с жутким хохотом. Я даже оглядываться не стала — понимала, что на нас смотрят.

— Два финна без финского гражданства, знающих по-фински только «китос», сидят на земле немцев, которые затеяли обе войны, ну разве не смешно?

— Нет, — ответила я спокойно, и его хохот оборвался так же резко, как и начался. — Я учила финский, когда моя семья пыталась безуспешно подать на репатриацию, и знаю не только «китос». В финском …

— А я знаю по-русски «спасибо», «пожалуйста», «до свидания»…

Он коверкал слова, но произносил их со знанием дела.

— Да ты полиглот! — усмехнулась я.

— Это все, что я успел выучить в душе с русской девочкой…

И он не смеялся. Секунду, а потом снова принялся хохотать. Дико! Он принял что-то или ему действительно смешно? И он, как представитель страны непуганных идиотов, не считает нужным контролировать свои эмоции. Совсем! Но ведь Джонатан не такой!

— Я учился с ней в школе, — голос Крэга вновь сделался ровным. — С нулевки. Она пришла туда, не зная ни слова по-английски, и через неделю мы всем классом здоровались и прощались по-русски. А на международный день мы разучивали песни разных народов и была вот эта… Мы едем-едем-едем в далекие края…

Он выдержал мотив и пусть плохо выговаривал русские слова, но спутать тра-та-та, тра-та-та, мы везем с собой кота, было невозможно.

— Офигеть!

— У меня великолепная память, — усмехнулся он. — Ну… в пятнадцать мы решились с Алиной на первый секс… Мы были на выезде со школьным оркестром и не нашли ничего умнее, как пойти вместе в душ. В женский, в отеле, рядом с фитнес-центром.

Я пыталась не улыбаться — кажется, «моя серость» разоткровенничался. Не может же он сочинять это на ходу!

— Первый раз в душе в женском раздевалке, конечно же, у меня ничего не получилось. Выйти оттуда незамеченным у меня тоже не получилось. Алина испугалась и сбежала. Одежда оставалась в шкафчике. Постоянно лить воду я не мог. Я сидел там два часа, дрожа от холода, незамеченным. Я так думал, но меня к тому времени уже обсуждали всем классом. Алина в нашем общем чате спрашивала совета, как вызволить меня из душа.

Он замолчал, а я заржала — не выдержала. Он тоже хохотал.

— Пока они строили наполеоновские планы, пришла уборщица и выставила меня вон без всякого скандала. Ещё и полотенце кинула. В общем, самый сильный совет я получил от самого незаметного парня в оркестре — он посоветовал сказать, если ко мне прицепщицам учителя или полиция, что я пока не определился с полом. Он прав — я потом года два не мог решиться на новую попытку стать мужчиной.

— А Алина?

— Понятия не имею. Ее родители забрали из школы. Боялись, что она не выдержит насмешек и покончит с собой.

— Из-за душа?

— Из-за дури! Одна у нас так повесилась. Напилась с парнями и отключилась. Они ее не насиловали, не подумай. Просто раздели и разрисовали фломастерами. Весь процесс засняли на видео и выложили потом в интернет. Родители ее заставляли ходить в школу. Не знаю уж, что они при этом думали — типа, ты должна показать, что выше этого. Вполне, возможно. И вот через несколько дней она повесилась в школьном душе. Что? — это он спросил меня, когда я с минуты буравила его замолчавшего взглядом. — Я не был в их числе. Ладно, был, но ушел до того, как они начали снимать видео, и позвонил родителям этой девочки, чтобы они ее забрали. Но потом меня привлекли вместе со всеми, а влетело мне вообще больше других, потому что мои родители не взяли частного адвоката. Сказали: сделал, отвечай. И плевать им было на мои уверения, что я не знал, что парни собираются снимать ее. В итоге я бросил школу, хотя меня и восстановили после того, как дело закрыли, не сумев вменить нам доведение до самоубийства. У парней были самые дорогие адвокаты в городе. Я честно не знаю, что было в их голове, когда они уже трезвыми утром опубликовали видео. Откровения закончились?

— Да…

Я хотела схватить стакан. У меня внутри все горело. Но Крэг опередил мою руку на долю секунды и пригубил горячительного. Нет, даже губ не замочил. Просто снова начал его крутить. Только на этот раз перед самым лицом. Нервничает? Какого фига он мне это рассказал? Теперь я уж точно никуда с ним не пойду. Может, он до сих пор снимает порно для своего ютуб-канала. Одно дело позировать ню Руслану, а другое — богатому извращенцу! Хорошо, что я не выпила второй стакан.

— Портланд вырос на лесопилках, — заговорил вдруг Крэг абсолютно спокойным голосом. — И хозяин самой крупной из них заметил, что летом рабочие больше травмируются, чем зимой. Выяснилось, что они пилят доски после пива. Лето, жара, а воду пить, только травиться. Тогда хозяин поставил возле каждого паба фонтан с очищенной питьевой водой. Пинта пива стоила двадцать пять центов, а вода была бесплатной. За месяц доходы пабов упали в четыре раза. Жадность и здоровье в этот раз шли рука за руку. В этих фонтанах три струи с достаточно большим напором, чтобы легче было пить. А если зажать две струи, но из третьей вода будет бить как из брандспойта, вот так…

Я не успела отстраниться — так быстро Крэг плеснул мне в лицо содержимым стакана.

— Идиот! — заорала я и вскочила.

Он запрокинул голову и улыбнулся, но на сей раз без дикого смеха.

— Нет, не идиот! Я просто хочу с тобой подружиться. Это чисто портландский прием. После такой шутки тебя обзывают нехорошими словами, с тобой даже дерутся, а потом, когда вместе размазываешь по лицу сопли, спрашивают имя и становятся закадычными друзьями…