— Да, очень, — уважительно кивнула Марта, — и вообще, у вас так хорошо, так уютно и с большим вкусом все устроено… Видно, что вы очень любите свой дом.

— Спасибо, девочка. Кстати, почему мы до сих пор не познакомились? Как-то все второпях, на бегу… Меня зовут Ирина Ильинична. А тебя?

— А меня — Марта.

— Какое красивое имя! И ты тоже очень красивая. А подругу твою как зовут?

— Оля. А Дима — это ее парень.

— А у тебя, стало быть, парня нет?

— Нет пока… Но я как-то не тороплюсь, знаете. Всему свое время. Я буду только с тем, кого на всю жизнь полюблю. Я перфекционист в этом плане.

— Ой, девочка, не зарекайся. Жизнь такая длинная, такая непредсказуемая… Бывает, что не дает возможности управлять своими чувствами.

— Ой, а это кто? Неужели это Денис? — с живым интересом спросила Марта, останавливаясь перед детской фотографией в красивой рамке. — Какой хорошенький, с ямочками на щечках, прелесть какая…

Ирина Ильинична посмотрела на Марту с благодарностью, за которой пряталось ее материнское обеспокоенное тщеславие. Потому обеспокоенное, что милая детская пухлость сына с годами трансформировалась в явный лишний вес, вялые покатые, почти женские плечи и соответствующие юношеские комплексы. Но ведь на детской фотографии ее Деничка и впрямь — прелесть…

Ее вывела из тихой задумчивости подкравшаяся на цыпочках домработница Маруся, спросила почти интимно:

— Ирина Ильинична, из горячительного что на стол выставлять? Они ж вроде не взрослые еще, гости-то Деничкины… Поди коньяк не пьют… Может, вино какое-нибудь легонькое? Как думаете?

— Да, пожалуй… — задумчиво откликнулась Ирина Ильинична. — Достань из бара бутылку «Киндзмараули».

— А какая она из себя? А, знаю! Это как раз то самое вино, которое Владимир Сергеевич любил. Грузинское… Правильно?

— Да. Правильно, — холодно подтвердила Ирина Ильинична и сердито махнула в сторону Маруси рукой, иди, мол, делай свое дело.

Потом глянула на Марту, пояснила зачем-то:

— Владимир Сергеевич — это отец Дениса, но мы не живем вместе. У него другая семья.

— А мы с мамой тоже живем вдвоем, — тихо откликнулась Марта, пытаясь попасть в нужную случаю тональность. — У моего отца тоже другая семья…

— Да? — ласково оживилась Ирина Ильинична и даже улыбнулась почти заговорщицки. — Но ведь в этом нет ничего страшного, правда, Марточка? Ты ведь не чувствуешься себя… как бы это сказать?..

— Закомплексованной? — попыталась подобрать нужное слово Марта, и Ирина Ильинична подхватила его горячо, как спасительный круг:

— Да, да, именно так! Закомплексованной! Ведь ты себя ею не чувствуешь, правда?

— Нет, нисколько. Родительские отношения никак не должны влиять на жизнь детей, я считаю.

— О, если бы это было так, девочка… — тихо вздохнула женщина, отводя глаза. — Если бы это было именно так… Денис, например, очень тяжело переживал, когда его отец от нас уходил, и отношения у них потом не сложились… Нет, материально он нас прекрасно обеспечивает, конечно. Хотя это ведь самое легкое — откупиться от сына деньгами. А дальше — как хочешь. Даже не стал ему помогать с поступлением в институт, представляете? Заявил мне — пусть в армию идет, если сам поступить не может! Это Денис — в армию! Представляете? И как только у него язык повернулся! А я так испугалась, знаете ли… А вдруг и впрямь не поступит? Потому и выбрали мы этот не совсем престижный факультет в политехническом, чтобы уж наверняка поступить. И все равно я страшно переживала — а вдруг?!

— Ну, все же обошлось, Ирина Ильинична, — ободряюще улыбнулась Марта.

— А ты? Ты тоже поступила на «технологию силикатов»?

— Нет, мы с Олей на инженерно-экономическом факультете будем учиться.

— О! Инженерно-экономический! Самый престижный факультет! Отец Дениса тоже учился на инженерно-экономическом. Я знаю, туда очень трудно поступить. И тем более ты умница, Марта, и подруга твоя тоже умница.

— Спасибо, Ирина Ильинична.

— Да что там — спасибо! Мы сейчас ваше поступление отметим с размахом! Что у нас там с закусками? Эта Маруся такая неповоротливая! Пойду разберусь… А ты осваивайся, Марточка, осваивайся! Надеюсь, ты у нас теперь будешь частой гостьей! Ты и твои друзья! Кстати, зови их, они, по-моему, в комнате у Дениса!

Когда усаживались за стол, Марта выбрала место рядом с Денисом. Он был смущен и скован, и даже выпитый бокал вина не смог уничтожить эту скованность. Марта же вино только пригубила и вообще изо всех сил старалась изобразить из себя изящную леди, которая ненавязчиво пытается оказать знаки внимания понравившемуся мужчине — если можно так назвать неловкого во всех отношениях Деничку, конечно. В конце концов ее усилия увенчались успехом, а может, сыграл свою роль выпитый Деничкой второй бокал вина. Наклонившись к ее уху, он прошептал испуганно:

— А хочешь, в субботу на концерт пойдем? Я билеты достать могу… То есть у мамы знакомая есть, которая любые билеты достать может.

— Пойдем. А что за концерт? — проявила мгновенный интерес Марта.

— О, это такая клевая группа! О них сейчас много говорят, и танцуют они классно. «Кар-Мэн»… Может, слышала?

— Слышала, конечно! Да, я хочу на них посмотреть! Очень хочу!

— Ну все, значит, в пятницу созвонимся. У тебя телефон дома есть?

— Есть.

— А ты далеко живешь? В том же районе, что и Димон?

— Ну да…

— Можно я тебя потом до дома провожу?

— Можно, конечно. Спасибо тебе, Денис. А то я чувствую себя с Олей и Димкой третьей лишней, сам понимаешь, как неприятно.

— А у тебя разве нет парня?

— Нет…

Денис глянул на нее сквозь хмельную поволоку, улыбнулся неловко. За этой неловкостью пряталось явно недосказанное, нерешительно-грустное — мол, я бы себя с удовольствием предложил в твои «парни», но ведь это неправильно как-то… Ты такая красивая, а я…

— Терпеть не могу смазливых нахалов, — пришла ему на подмогу Марта. И добавила с тихой уверенностью: — Мне нравятся такие, как ты, воспитанные и умные.

Уверенность в голосе была не настолько тихой, чтобы ее не могла услышать Ирина Ильинична. Марта и сама удивлялась открывшейся в ней хитрости, казалось бы взявшейся из ниоткуда, но это была именно хитрость, та самая лисья хитрость из детской сказочки… Как там, в сказочке-то? У зайчика избушка была лубяная, а у лисички ледяная? Можно, дорогой заюшка, я в твоей избушке погреюсь? Я хорошая лисичка, я даже маме твоей сразу понравилась… Не бойся меня, заюшка, я пока и сама не знаю, зачем так стараюсь понравиться, наверное, так надо. По всем сказочным канонам, наверное.

Марта действительно не знала — зачем, но что-то подсказывало ей изнутри, что так надо, и даже не подсказывало, а упрямо толкало в нужном направлении. Ты, мол, иди, а зачем — позже разберешься.