— Но…

— Ты меня не слышала?

Она аккуратно складывает платье и кладёт его на подлокотник кресла. Даже смешно становится от этого наива.

Пока она идёт к двери, Бес с упоением разглядывает упругую, маленькую задницу. Хороша. Тут не поспоришь. Это же каким мудаком нужно быть, чтобы позволить такой девчонке телом торговать? Будь она его, привязал, замуровал бы в доме, но не отпустил бы. Тем более, к другому мужику. А её женишок сраный чем думает? Неужели не интересуется, где невеста ночует? Интересно, что она ему насочиняла? Сказочница, блядь, с наивным взглядом.

Она, как и обещала, вернулась через несколько минут. Отыскала его взглядом у окна и, стыдливо прикрывая грудь, подошла.

— Ты всегда смотришь туда, почему? — вот так с разбега прямо в десятку.

— Просто смотрю. А что?

— Не просто… Ты будто кого-то ждёшь.

Вздохнул. Он никогда не говорил об этом. Ни с кем. Да никто на его повадку и внимания не обращал.

— Это, скорее, привычка осталась. А так уже давно не жду.

— А кого ждал?

Оттолкнувшись от подоконника, прихватил её за талию и прижал к себе.

— Давай лучше поедим. Я проголодался. Что там у нас? Мясо?

* * *

Я так и не смогла проглотить ни кусочка. И даже не из-за привкуса во рту, а от стыда и смущения. Не то чтобы минет был чем-то ужасным и постыдным, и от слова «секс» я в обморок не падаю. Но то, как я себя вела… Это же что-то необъяснимое. В моей жизни был лишь один партнёр до Шаха — Сеня. И ни разу я не вела себя с ним так раскованно. Я делала ему минет, но это происходило не так. Не бездумно, словно падая в пропасть, когда отключается разум, и действуют лишь голые, животные инстинкты. С Бесланом всё по-другому. С ним ярко, остро, больно и сладко одновременно. В его касаниях нет нежности, а дерзость и грубость меня возбуждают, заставляют желать большего. Ненормально, порочно и так сладко… Я всё больше боюсь его. Только теперь уже не физически, а на уровне инстинктов. Здравый смысл кричит: «Беги!», но я не могу. Я должна помнить о взятых на себя обязательствах…

Он откладывает приборы и бросает смятую салфетку на стол. Приобнимает меня за плечи, целует в висок. Улыбаюсь, заметив, что его тарелка пуста. Понравилось, значит?

— Очень вкусно, Тата. Спасибо. Хорошо, что отпустил домработницу в отпуск. Ты замечательно готовишь.

Что ж, это приятно. Мою стряпню хвалил и Сеня, но с ним всё воспринималось иначе. А Шах… Мне кажется, от него не часто люди слышат похвалу.

— А что ты любишь? Я могла бы завтра приготовить что-нибудь по твоему заказу, — робко прижимаюсь к его тёплой, обнажённой груди, делая вид, что всё нормально. Так и надо ведь. Но сердце колотится о рёбра настолько сильно, что вот-вот выскочит.

— Мне всё равно. Я всеяден. Завтра приготовишь мне завтрак что-нибудь на свой вкус, — склоняется к моей шее. Скользит по яремной вене языком. А я пытаюсь оставаться в сознании. Завтрак… Завтрак. Это что же, в постель? — В постель, — отвечает мне эхом. — Голенькая. Как сейчас, — от шёпота на ушко на коже проступают «мурашки», а рука Беслана ныряет в мои трусики. — Можно даже без белья.

— Подожди! — хватаю его за запястье и отодвигаюсь. — Мне нужно в комнату. Ненадолго. Можно?

Птица на его обнажённой груди сверлит меня огненным взглядом, а в глаза Шаха я не смотрю. Боюсь, там ещё хуже…

— В чём дело?

— Мне нужно сделать один звонок.

Я совсем забыла, что вечером должен позвонить тот бандит. Если не успею ответить или перезвонить, Сене могут причинить вред. Пока я тут развлекаюсь…

— Сейчас? — спрашивает с нажимом, явно недоволен.

— Только один звонок. Пожалуйста. Всего пару минут.

Он хватает со стола бутылку с водой, пьёт из горлышка.

— Быстрее давай. Я жду.



Я, и правда, чувствую свою вину перед Шахом. Ведь он платит деньги и хочет получать качественное обслуживание — так он, кажется, сказал? А я постоянно все порчу. От этого мне действительно совестно, но проигнорировать бандитов не могу. Это может плачевно закончиться.

Забегаю в комнату и, схватив телефон, нажимаю кнопку блокировки. Так и есть. Два пропущенных. В панике набираю проклятый номер, но он засекречен, и обратный вызов не идёт.

— Да чтоб тебя! Давай же!

И как только страх проникает глубже в сердце, мобильный в руке оживает.

— Алло? — отвечаю тихо, сжимаю телефон до треска.

— Ты не ответила на звонок.

— Да… Простите. Я была занята. Я на работе.

— Меня это не волнует, — премерзкий голос старика скрипит, как дверь в старом доме, и на меня почему-то накатывает тошнота. — Что там с моим баблом, соска? Завтра воскресенье.

— Я помню. Мне на работе выдали аванс. Завтра деньги будут.

Бандит хмыкает, чувствую, что ухмыляется. Гадкий подонок.

— Знаю я, на какой ты работе работаешь. — По телу проходит озноб, и я крепче сжимаю трубку — вот-вот раздавлю. — Ты же с богатым фраером трахаешься, да? Лёгкий путь выбрала, девочка. Слушай меня сюда. Хоть слово вякнешь своему «работодателю», я с тебя три шкуры спущу, поняла?

— Это вас не касается! Вам нужны деньги, я вам их верну. Остальное — не ваше дело! — повышаю голос.

— Закрой свою пасть, лярва! — рявкает в ответ, а я прикусываю нижнюю губу. — Теперь у тебя будет новое задание! Будешь работать под прикрытием. Про Джеймса Бонда слыхала? — и снова хохочет, будто рассказал какую-то забавную шутку. Меня же его слова настораживают.

— О чём вы?

— Будешь выполнять кое-какие поручения. Для начала напиши адрес, сделай фотографии его дома и щитка с сигнализацией. Узнай всё о системе безопасности и где стоит сейф. Завтра я передам тебе кое-что, надёжно спрячешь. Поняла? — его тон из угрожающего переходит к вкрадчивому, и это пугает ещё сильнее. В районе желудка становится больно.

— Я не буду этого делать, — заявляю твёрдо, на что старик сдавленно кашляет, а потом сипло отвечает:

— Ты будешь, сука. А то я твоему хахалю нос отрежу. Нет, сначала пальцы. Один за другим. Потом руки. Потом пальцы на ногах, а потом…

— Прекратите! Прошу вас… Что же вы делаете? Меня ведь за это могут посадить…

— А перед тем, как отрезать ему уши, я расскажу, что его женушка трахается с богатым мужиком. За бабло. Как шалава. Хотя, почему «как», да?

— Я поняла. Остановитесь, пожалуйста. Я всё сделаю. Дайте мне Сеню. Я хочу его услышать. Хотя бы пару слов, — смахиваю слёзы, для себя уже всё решив. Если не будет другого выхода, я сделаю то, что просит этот подонок. Всё равно уже по уши погрязла.