Когда дверь закрылась, я смогла спокойно вздохнуть. Кошмар наяву закончился. И моим спасителем, как это ни странно, оказался Мартин Грин.

- Спасибо. – тихо сказала я и подправляла свое платье и прическу.

Мартин усмехнулся на мою благодарность.

- Какого черта ты сюда приперлась?

- Я перепутала дверь… Не знаю как так получилось. – прозвучал мой нелепый ответ, и вызвал повторную усмешку Мартина.

- Какого черта ты приперлась на вечеринку? – уточнил он свой вопрос.

Я почувствовала насмешку над собой и начала обороняться.

- Тебя забыла спросить. Спасибо тебе за защиту и все такое, но в твоих усмешках и тем более нравоучениях я не нуждаюсь.

Услышав в ответ молчание, я пошла к выходу.

- Может я зря помешал мальчикам развлекаться? Это было бы тебе лучшим нравоучением. – вонзилась мне в спину колкость Мартина.

Это заставило меня остановиться и развернуться к своему лже-спасителю. Вырвавшись из одной ловушки, я чувствую, как начинаю попадать в другую. Только вот поскорее вырваться из нее я не спешу.

- Что ты имеешь в виду? – скрестила я руки на груди и уставилась на Мартина, который в свою очередь начал приближаться ко мне.

- А то, дорогая Оливия…Что не надо ходить по таким местам девочкам вроде тебя. Обнажать свое девственное тело перед парнями, а потом жаловаться на мир, что тебя такую хорошую и невинную поимели.

Мартин приблизился максимально близко.  Я ощутила опьяняющий аромат его парфюма, смешанный с запахом его кожи. Мне стало тяжелее дышать.

В глубине души я понимаю, о чем говорит Мартин, и он конечно прав. Такие места не для меня. Но кто он такой, чтобы поучать меня? Тем более пример для подражания из него – так себе.

- Во-первых, это моя жизнь и мое тело. Как хочу, так ими и распоряжаюсь. И я еще не жаловалась.

Мартин запрокинул голову и разразился смехом, который высмеивал все, что я только что сказала. Мгновенно его смех прекратился и рука ударила о стену, к которой я прижалась.

- Решила поиграть, девочка? – его глаза сверкнули.

- На сегодня игр достаточно. – сглотнула я и старалась не выдавать свое волнение. – Можешь возвращаться к своим девицам, так жаждущим твоего внимания. А то мне его уже предостаточно на сегодня.

Я  закатила глаза, о чем пожалела в следующую секунду. Мартин обхватил мой подбородок, и его взгляд черных глаз обжег мое лицо.

- Предостаточно говоришь?! Скоро ты будет желать меня  и моего внимания так сильно, что будешь закатывать глаза от удовольствия, а не от неудовлетворенности, в которой находишься сейчас.

Я слегка опешила от его угроз и не могла подобрать слов.

- Что…

- Будешь мечтать о том, чтобы я коснулся тебя и поласкал все неровности сладкого дрожащего тела. Будешь представлять, как глубоко и сильно я бы мог войти в тебя и почувствовать твою внутреннюю приятную влажность. И твои искусанные губы будут жалеть о том, что сегодня ты упустила свой шанс быть обласканными моими…

Мартин сглотнул и сжал свою ладонь в кулак. Между нами находились сантиметры. Я чувствую его дыхание у себя на лице и не могу ничего сказать в ответ. Все слова пропали и остались только чувства. Я ощущаю, как внизу живота все сжалось в тугой узел, а сердце бешено застучало в груди. Он и пальцем меня не коснулся, а такое чувство, что он только что облизал своим языком всю меня, не пропустив ни клеточки.

Он склонился над моим ухом и прошептал:

- Расслабься, детка. Этому не бывать.

Он усмехнулся и обнажил свои зубы в самодовольной улыбке.

- Я не связываюсь с такими, как ты.

И тут я дала пощечину своему уснувшему сознанию, и пинка своим вышедшим из под контроля чувствам.

- Ты много на себя берешь! – вздернула я голову.

- А ты слишком долго торчишь в мужском туалете… - он кивнул на дверь. – И мешаешь отливать порядочным мужчинам.

Закрасневшись я, поспешила к выходу. В спину услышала негромкий издевающийся смех Мартина. Как я смогла так близко подпустить его к себе? И что значит «с такими, как ты»?

Обуреваемая мыслями, я потопала к Эйми, которой заявила, что немедленно собираюсь домой. Либо с ней, либо без нее. На сегодня достаточно приключений на мою пятую точку.

Немного поворчав, Эйми все-таки вызывает такси, и мы едем домой.

Долгое время я не могу уснуть. Мои мысли забиты им. Его лицо, его слова и его аромат никак не выйдут из моей головы. Заснув, я не избавилась от назойливых картинок, на которых мелькал Мартин.

В какой-то момент меня начинает трясти. Чувства, которые я успела позабыть за год. Когда я очнулась, то ощутила привкус крови во рту. Язык и щеки искусаны.

Глаза Эйми наполнены страхом,  в руке она держит – платок, которым аккуратно протирает лицо. Я понимаю неизбежное – у меня снова был приступ.

Глаза заливаются слезами.

- Нет, нет, нет… - отрицаю я происходящее.

- Оливия…

Я перехватываю руки Эйми и умоляю ее об одном:

- Никому не говори, слышишь!

Пикник

Бессонная ночь, алкоголь, шквал эмоций и новый ощущений, обвалившихся на меня вчера – это те факторы, которые я приписываю к произошедшему приступу. Если бы не вечеринка – ничего бы не произошло, и не было бы страха, который вновь поселился  мне.

Рассказать все родителям – означает, что все пойдет по знакомому до тошноты пути. Мамина уснувшая опека больше не заснет никогда и будет раздражать больше прежнего.

Я переступила грани дозволенного – в этом вся причина.  Я поняла ошибку, и больше ее не допущу. Не будет ошибок - не будет приступов. Все, что могли сделать врачи, они уже сделали по прошествии 10 лет. Смысла обращаться к ним я не вижу. Я попыталась объяснить это Эйми, и вроде как, она поняла меня и обещала никому не говорить о произошедшем.

Единственное, что мне сейчас может помочь – это спокойный привычный ритм жизни и обязательный поход к психологу. Думаю, пару сеансов пойдут мне на пользу.

- Как вам предложение отправится завтра на пикник? – с задоринкой обратилась к нам мама Эйми и вырвала меня из своих мыслей. – Погода обещает быть прекрасной.

Если вы спросите в кого Эйми такая красавица, ответ будет однозначным – она вся в мать. Камила, как просит называть она себя, стройная молодая женщина, ухоженная и манерная. Именно такой и полагается быть современной маме-бизнесвумен. Камила владелица магазинов нижнего белья и парфюмерии. Поэтому лучшие духи и трусики во всем Сан-Хосе, наверно, были у Эйми и у меня.

- Даже не знаю… - засомневалась я и начала скрести ногтем невидимую соринку на скатерти.