Да! Отомстить! Всем, кто ее предал. А они ее предали! Рита заметалась по квартире, как разъяренная кошка, — хотя, нет, ярости в ней было столько, что хватило бы и на целую тигрицу! В один момент в голове возникла тысяча идей. Поджечь обоих! Да! Поджечь прямо в постели — облить целой канистрой бензина и бросить спичку! Или нет! Плеснуть в лицо бывшей подруги серной кислотой! А еще лучше — взять где-нибудь пистолет или револьвер, все равно что, главное, чтобы наверняка, и выпустить в них всю обойму! Или…

Внезапно она вскочила и бросилась в свою комнату. Захлопала дверцами шкафа, заметалась. Через минуту выскочила обратно в коридор. На ней были старые джинсы, спортивная куртка и натянутая на самые брови вязаная шапка. В этом наряде Рита была похожа на мстительницу из какого-то американского боевика, но карикатурность этого сходства ее теперь занимала меньше всего.

— Я всем вам покажу, — пробормотала она сквозь зубы, забрасывая на плечо вместительную сумку, в которой перекатывались нож, молоток, аэрозоль с краской, тюбик клея «Момент» и флакон жидкого депилятора.

Странный набор для мщения, но это было все, что оказалось под рукой.

* * *

…По лестнице, ведущей к Костиной квартире, она поднималась очень медленно. Но сердце стучало так, что Рита несколько раз останавливалась и бросала по сторонам пугливый взгляд — не слышит ли кто. Было тихо.

Она прекрасно знала, что в квартире сейчас никого нет, ведь Вика сказала — они развлекаются у нее дома… И все-таки сердце бешено колотилось, как будто Костя должен был вот-вот оказаться на пороге. На минуту Рита остановилась у стены и прижалась к ней спиной, пытаясь успокоиться. Не будет, не будет… Он больше никогда не встретит ее здесь… И к этой мысли придется привыкать.

У нее были ключи от квартиры, ведь сегодня утром она сама закрывала на полных четыре оборота эту добротную, обитую мягкой бежевой кожей дверь. И код сигнализации Рита тоже знала. Сделав несколько глубоких вздохов, она достала из сумки связку ключей…

Из квартиры пахнуло теплом, запахом любимого Костиного парфюма, и былым, остывающим счастьем… Из гостиной доносилось мерное тиканье больших напольных часов. «Хватит! — одернула себя Рита. — Ты же пришла мстить? Так действуй!»

Щелкнул выключатель. Закусив губу, Рита какое-то время осматривала квартиру — как здесь тихо и спокойно! Каждая вещь на своем месте и еще хранит тепло Костиных рук… Ах, черт возьми, да будь оно все проклято!

Ррраз — и в руках у Риты оказался большой кухонный нож, которым ее квартирная хозяйка разделывала мясо.

Два — девушка с размаху воткнула нож в первое же, за что уцепился взгляд. Им оказалось брюхо большого кожаного дивана. Раздался треск, из щели полезла поролоновая набивка. Рита дернула нож — уродливый разрез потянулся дальше и стал похож на широкую издевательскую улыбку. Это разозлило Риту. Она ухватила орудие обеими руками за рукоятку, выдернула и воткнула вновь, потом отбросила нож и набросилась на этот диван, как на своего главного врага. Раздирала его руками, горстями выгребала обивку, пинала и ломала оголившиеся деревянные части… Роскошный предмет мебели на глазах превращался в бог знает что. Наконец, оставив от дивана, на котором они с Костей так часто сидели в обнимку, один скелет, девушка судорожно вздохнула и оглянулась по сторонам.

Часы! Большие, напольные, с полированными стенками и золоченым циферблатом — они тоже когда-то отсчитывали ее самые счастливые минуты! Несколько ударов молотка пришлись прямо в центр их тикающей физиономии. Во все стороны летели осколки стекла, на порезанном запястье проступили алые полосы. Тяжело дыша, Рита снова оглянулась. Журнальный столик! Еще один свидетель их долгих романтических посиделок! Молоток несколько раз опустился на его поверхность, хрупкая ножка надломилась, и столик стал походить на хромого калеку… Скорей, скорей! Впереди очень много дел — ведь есть еще кухня и спальня!

…Она металась по квартире целый час, не давая себе передышки даже на несколько секунд. Обида и злость придали силы. Квартира телевизионной знаменитости стала похожа на жертву каких-то вандалов: в ней не осталось ни одного целого предмета. В воздухе витали пух из одеяла, подушек, частицы наполнителя из дивана и матраца, под ногами хрустели осколки и обломки. Рита рванула из сумки аэрозоль с краской. Вдоль стен, прямо по светлым обоям, потянулись синие буквы. «Сволочь! Сволочь! Сволочь!!!» — выводила Рита, не замечая, что часть краски оседает на ее руках и одежде. Когда баллон опустел, она кинулась в ванную, схватила с подзеркальника любимый Костин шампунь (остальные бутылочки и баночки с грохотом посыпались на пол), половину содержимого выплеснула в раковину, доверху долила флакон прихваченным из дому депилятором…

Прошлась по квартире, несколькими ударами молотка сокрушая все, что еще можно было сокрушить.

Вышла на площадку, закрыла дверь и выдавила в замочную скважину добрую половину тюбика с клеем «Момент». Прозрачная масса твердела и застывала на глазах. Теперь, чтобы проникнуть в собственную квартиру, Забелину понадобится вызывать бригаду спасателей!

Шагнула из подъезда в прохладу ночи.

Все…

* * *

…И вот она уже снова у себя дома. Лежит в кровати, натянув одеяло до самого подбородка. Слез уже нет, злости тоже — авантюра с разгромом квартиры любимого как будто опустошила Риту до дна. Она лежит и прислушивается к себе.

«Что же происходит? Почему мне так плохо, черт подери? Мне даже хуже, чем было тогда, когда я только-только застала их вдвоем! Да, я отомстила… Я сделала все, что могла… Я думала, это принесет мне облегчение… А на самом деле чувствую себя еще хуже, чем раньше!»

И опять к горлу подступали предательские слезы.

В доме было тихо-тихо. Разве что мерное капанье воды из давно нечиненного крана нарушали эту гнетущую и какую-то безнадежную тишину.

«Почему, ну почему же мне так плохо, боже мой!»

Теперь, спустя несколько часов, все случившееся стало представать перед Ритой в ином свете. Несмотря на то что она отомстила предавшему ее Забелину, в глубине души девушка совсем не чувствовала себя удовлетворенной. Более того, ее начал жечь стыд за все эти проделки, которые теперь казались такими детскими, нелепыми и мелкими.

— Но ведь я же должна была показать им, что не сдаюсь! Что я сильная! — пробормотала она.

«Да. Но то, что ты натворила сегодня вечером — это показатель слабости, а не силы», — отвечал ей внутренний голос.

— Месть — это сила! Я всегда так считала! Мне нравится месть. Он должен был получить по заслугам, должен! Иначе поверит в свою безнаказанность, будет млеть от своей удачливости и делать гадости другим людям…

«Обида, ненависть, злоба… Разве ты не замечаешь, что они разъедают тебя изнутри, как кислота? И уже ни о чем думать больше не можешь, не хочешь. И в результате травишь самого дорогого тебе человека — себя. Ведь если подумать, все „зверские планы“ из-за обиды и злобы часто не достигают цели. Потому что „злодею“ до этого нет никакого дела».