– Э-э-э, милая, нет! – стеной встала на пороге Ядвига. – Куды собралась? Хочешь мне всю горенку соплями тролля залить? Сейчас я тебя тут прямо, на улице почищу, потом и заедешь. Покормим твоих троглодитов, да на ночлег будем устраивать. Вам завтра раненько надо встать, чтоб до занятий успеть в общежитие заселиться. Я прознала, там комнатка одна хорошая освободилась.

– То есть как? – вытаращилась я. – Завтра уже на занятия?

– А ты как хотела, ягодка? – усмехнулась Ядвига. – Ты сегодняшним числом зачислена в группу Аз-1. Куратор твой – Митрофан Игнатьич – он за опоздания да прогулы карает сурово.

Комендантом студенческого общежития была кикимора. Натуральная такая кикимора – девушка с зеленой кожей, более темными по оттенку зелеными волосами, острыми ушами и хитрющим выражением лица. На ней была длинная цветастая юбка до пола, узкий обтягивающий топ из того же материала, а на шее – толстая золотая цепочка сложного плетения с огромным зеленым кулоном.

За подол юбки цеплялось пяток ее маленьких копий разного пола и цвета кожи. Некоторые кикимороши были зеленые, а некоторые обычные. Некоторые хныкали, некоторые хихикали, а один мальчик просто висел на подоле, задумчивая посасывая большой зеленый леденец в форме слизняка.

На руках у кикиморы был большой сверток с самым малым представителем ее семейства, который она трогательно прижимала к груди, легонько покачивая. Сверток некоторое время молчал, но вскоре разразился горьким и обиженным плачем.

Из-за двери ее комнаты выглянул лопоухий приземистый мужичок в зеленом кафтане и казачьей шапке набекрень. Не удостоив меня и взглядом, он, характерно окая, сказал:

– Давай Залику мне, любимая, я ее покормлю да спать уложу. И с ребятишками поиграю.

– Ты ж моя заботушка, Валерьяночка, – ласково сказала кикимора, чмокнула его в лысину и передала сверток.

После того, как муж кикиморы скрылся за дверью, плач сразу стих. Туда же плавненько утекли и остальные кикимороши. А нежить пошла показывать мне комнату.

– Ох, ты ж моя золотая-брильянтовая, у меня и так все забито этими студентами из других академий из за чемпионата городошного, места живого нет! По двое селить их приходится! Но так и быть удружу я тебе, понравилась ты мне больно – лицо твое знакомо как будто. Как родной, такую комнатку отпишу, шик-блеск-красота! – приговаривала кикимора, размахивая большим ржавым ключом. – Миленькая, светленькая, чистенькая, сама б там жила, да однокомнатная она, а у меня, видишь, семейство-то большое! Не комнатка, а покой королевский, просторный, уютственный, теплый. Повезло тебе, красавица, ой, как повезло! Там раньше племянник самого Его Величества жил, когда у нас в академии учился. Так ему там нравилось, так любо было, он ажно съезжать оттуда не хотел, как обучение закончил. Здесь, говорит, обитать буду. Не надо мне дворцов роскошных, палат царских, покоев вельможных, богато обставленных. Лишь в этой комнатке заветной жить хочу, да добра наживать…

Кикимора повозилась ключом, который с трудом поворачивался в проржавелом замке, после чего дверь открылась с таким ужасающим скрипом, что я схватилась за сердце. Нежить с радушной улыбкой простерла вперед руку – мол, входи, оцени королевские покои скорее. Но сама заходить почему-то не стала.

Ну а я вошла. М-да уж, это тебе не мой красивенький и современненький номер в Президентском Лицее…

Ведь там никто бы не додумался декорировать стены тарелками. Да! Расписными тарелками самых разных размеров и расцветок, какие только придут на ум. Впрочем, орнаменты были в основном цветочные… ну, или животные. Они висели по стенам стройными рядами, и живого места на этих стенах не было.

Подойдя поближе, я провела пальцем по ближайшей посудине с огромной синей розой на ней. Палец мгновенно стал серым от пыли.

– Ну, сама видишь, красота какая да уют – заезжай и живи, красавица! – щебетала кикимора, так и не переступая, впрочем, порога.

Все это время Гэри и Коди сидели у меня плече, недовольные ранним подъемом и оттого сонные. Но сейчас немного расшевелились – вспорхнули вверх и закружились по комнате.

– На мой взгляд, дизайнер переборщил с декором, – заявил Коди. – А ты что думаешь, Гэри?

– А по-моему, ярко выраженная эклектичность, пристрастие к богатой и дробной декорации, текучесть форм и явная любовь дизайнера к орнаменту интерьера создает особенную атмосферу уникальности и неповторимости, отсылающей нас к лучшим образцам зодчества Византийской империи, – отозвалась вторая бабочка, перелетая с тарелки на тарелку. – Опять же, посуда в хозяйстве завсегда пригодится.

– А я о чем? Орнамент этого самого… интерьера, он, ну очень уникальный и неповторимый! Сам королевский племянничек не повторялся, – обрадовалась кикимора, намереваясь шустренько ретироваться.

– Стоп! – я, прищурившись, поглядела на нечисть. – Ядвига Карповна сказала, что комната только освободилась…

– Так эта и освободилась! – сделала честные глаза кикимора. – Посмотри, хорошо как здесь, приятственно, отдохновительно, уникально и неповторимо. Опять-таки, лучшие зодчие Византии…

– Она не только что освободилась, здесь давно никто не жил! – я ткнула пальцем в толстый слой пыли, что был на всех поверхностях, не только на тарелках. – Почему?

Кикимора открыла рот, чтобы что-то сказать, но не успела. В комнату заглянула проходящая по коридору девушка и загадочно сообщила:

– Здесь Жирик живет.

Я ее узнала – это была Милавица, участница команды АХМ по городкам. Как не узнать? Морковные волосы, ожерелье из репы, сережки в виде чеснока и шляпу с пчелой сложно было забыть. Сегодня, правда, вместо шляпы голову Милы украшал обруч с приделанным к нему подсолнухом и двумя перышками по бокам. Зато репа и чеснок были на своем законном месте.

– Тьфу на тебя, Милка, всю малину испортила! – воздела густо подведенные очи к потолку кикимора. – Пять лет сюда кого-нибудь заселить мечтаю, а все никак, что ж такое-то?

– Кто такой Жирик? – спросила я уже конкретно у Милавицы.

– Дух обжорства, – серьезно ответила она. – Он аппетит зверский насылает. Если будешь долго тут находиться, то будет все время хотеться есть. Постоянно! Жирик не успокоится, пока ты не отъешься до такой степени, что не сможешь пролезть в дверь. Даже сейчас, ты там стоишь, а тебе уже есть хочется, посмотри.

Я с ужасом почувствовала, что внезапно да, мне хочется. И сильно! Хотя Ядвига Карповна перед выходом плотно накормила нас с бабочками блинами со смородиновым вареньем.

– Ну на фиг! – пискнула я, и дала из обиталища Жирика стрекача, а Гэри и Коди поспешно выпорхнули вслед за мной.

– Какая комната освободилась вчера? – разозлилась, с угрожающим видом надвигаясь на комендантшу. – Про которую Ядвига рассказывала! Показывай, и быстро!

– Не могу, заняли ее уже, заняли! Прямо вчера и заняли!