Я обернулась, немного понаблюдала за ходом игры и заметила:

– Так это ж городки. Они играют в городки!

– Как есть в городки. Только пока что не играют, а тренируются, – закивала Ядвига. – Нынешний король наш из простых и до забавы этой уж больно охоч, потому велено было в городки играть повсеместно. Правда, сейчас-то он побтесался, Его Величество-то, на королевских хлебах, но игру эту все равно любит. Поначалу, оно, конечно, нет-нет, а потом прижилось и как-то. И стар и млад играет. В нонешнем году мы принимаем Чемпионат академий по городкам. К нам команды съезжаются, почитай, со всего королевства. Ну и болельщики тож, в деревне вон расположилися. Суета одна с чемпионатом энтим, тьфу на него пять раз! Все равно ж не выиграем у Высшего Института Магической Полиции. И у остальных тоже, по правде сказать… Позорище...

– Полиция, это которые в темно-синем? – уточнила я, еще раз обернувшись.

– Они, чтоб их семихвостый прибрал к себе, – посетовала старушка. – А беловолосый с ними – то тренер ихний, лорд Евагрий Аркел. Вот уж от кого лучше подальше держаться, девка. Наших-то Митрофанушка тренирует, пентюх этот! Что с него, неразумного, взять? Только глотку драть и может. У него жена на сносях, о ней и думает, маракуша… Милицей кличут ее, бывшая студентка этой же академии. Я ужо и Власу говорила-то, надо б нам команду перенабрать, а все пустое… Не о том он думает, далеко отсель мыслями бродит. Нету азарту у него, не нужна победа ему эта… Жениться ему надо, вот чаво… Хоть на старости лет внучат понянькаю. Да и то пустое. Гадала я на него... Не женится, ирод. Так бобылем в могилу и сойдет…

Ядвига сделалась такой грустненькой, что у меня аж слезы на глаза навернулись. Но одновременно и взыграло любопытство.

– А отчего не женится-то? Он ведь мужчина… видный, – запнулась я, чтоб не выпалить «великолепный, роскошный, шикарный».

– Да, кто их, образованных, разберет? – Ядвига махнула рукой. – Не рассказывает. Я ж кто? Тетка его дальняя по материнской линии, седьмая вода на киселе. Не выгоняет отсель, и то хлеб. Я ведь с прошлым порвала, нету мне места нигде, только вот здесь вот и прибилась. Спасибо Власу, работу дал, не обижает. Кручина у него, так мне мыслится. Тяжелая, темная. Не нашего это дело ума. Ладно, девка, ты тоскливых разговоров не слушай, а в избу заходи! Так у меня рученьки и тянутся твою, прости господи, шкуру в печурке сжечь. Вона, как люди косятся. Сейчас оформим тебя, как порядочную красну девицу. По первому, можно сказать, разряду.

– Э нет, у меня тут, между прочим, очищающая витаминизированная блестящая бьюти-маска уходовая с астаксантином!

– Я таких заклинаний не знаю, – отрезала пенсионерка. – Входь давай! И без глупостей.

Я глубоко вздохнула, и, как на заклание, ступила в приземистую избу.

ВЛАС

О чем он думал, полулежа в наполненной горячей водой ванной в своей личной купальне?

Пожалуй, ни о чем. Мысли текли вяло, лениво. Простые мысли о обычных делах принадлежащей ему академии… Отчеты, ведомости, рутинная бумажная работа, которую он никогда не любил. Чуть позже он с ней разберется, засядет…. Король решил устроить городошный чемпионат в академии – это неплохо для популяризации академии, но требует жесткого контроля. И, может быть, все-таки стоит уделить больше внимания команде АХМ, а то они на тренировках лажают так, что курам на смех. Тетка Ядвига вон, все уши прожужжала. Влас и сам видел.

Не то, что команда магполица…

Высший Институт Магической Полиции. Четыре самых обычных, сухих и официальных слова эхом отдались в сердце, вызывая привычную застарелую боль.

Ректор смежил веки, и как наяву увидел волшебные фиалковые глаза и блестящие ореховые волосы, струящиеся по спине шелковистым покрывалом.

Все эти годы она не покидала его, как Влас не пытался ее прогнать из своих мыслей, мечтаний и снов.

Фрэнтина Аштон, нерадивая студентка магполица, которую много лет назад ее отец-ректор в качестве наказания отправил к нему, Власу, в Академию Хозяйственной Магии на перевоспитание.

Фрэнни… Его единственная и запретная любовь.

Когда прямо над его ванной открылся радужный портал, Влас даже особо и не удивился. Много лет будучи хозяином Академии Хозяйственной магии, он привык к самым разным и изощренным выкрутасам студентов. Наоборот, воспринял с ленивым интересом. Опасности не было. Скорее всего, какая-то тысяче первая студенточка таким образом пытается привлечь к себе его внимание. За все эти годы их было много, даже слишком много, красивых и не очень, хитрых, умных, глупых, разных… Его пытались охмурить, околдовать, опоить приворотным зельем или любовным напитком, залезть к нему в постель, сердце, душу и кошелек. Сколько горьких девичьих слез было пролито в подушки из-за любви к ректору Академии Хозяйственной Магии!

Все было напрасно. Влас не чувствовал ко всем этим девицам ничего, кроме скуки и легкой досады.

Все эти годы лишь одна девушка была в его сердце. Фиалковые глаза, темные волосы, алые губы.

Она одна. Навсегда.

Одним мановением руки Влас мог закрыть портал, замедлить или остановить падение того, что из него вывалилось, но не стал, предоставив событиям развиваться своим ходом. Он почувствовал женскую энергию.

Да, это была девушка, и… Ее можно было строго наказать – хоть какое-то развлечение. Но сначала нужно было узнать, как она со своим порталом обошла все магические блоки и защиту, которая была наложена на весь его дом в целом и каждую комнату по отдельности. Вот это действительно было любопытно. Не сильно, конечно, но любопытно.

Она упала прямо на него в самом нелепом одеянии, которое Влас когда-либо видел – меховом разноцветном костюме единорога. Лица он ее пока не разглядел – только огромную дико нелепую морду-капюшон.

Что за девушки нынче пошли? Уж если решила свалиться на ректора, когда он принимает ванну, то, наверное, лучше это сделать в каком-нибудь красивом нижнем белье. А то и вовсе без него.

Хотя, по своей сути, это Власу было глубоко все равно. Он намеревался строго отчитать нарушительницу и выставить ее из своего жилища чуть ли не пинками. Это была ЕГО территория, и чужим здесь было не место.

А потом девушка подняла голову…

И он понял, что попал. Сон, греза, мечта, бред…

Те самые глаза-фиалки, которые только что виделись ему в несбыточных мечтах!

Это была Фрэнни, его Фрэнни. То же милое и упрямое лицо, ладная фигурка, шелковистые волосы цвета лесного ореха… Она была реальна. Возмутительно, жестоко, противоестественно реальна. И так близко.

Невозможно! Он сходит с ума. Но как же это сладко…

То, что перед ним не Фрэнтина Аштон, Влас почувствовал даже до того, как девушка назвала свое имя. Но измученное годами сердце не хотело этого понимать этого и принимать