— Так я… приехала вот… за тобой. Надо к школе подготовиться.

Глухая деревенская ночь, овраг в лопухах, отзвуки дискотеки, и посреди этого — взволнованная мать, несущая что-то несусветное. Все это не вязалось у Лерки в мозгу и вызывало подозрения. Она пожала плечами.

— Ну, пошли домой.

— Нет! — остановила ее Наташа и развернула к реке. — Нам нужно поговорить.

Лера послушно взяла мать под руку, и они двинулись назад. Им навстречу шли ребята от реки, вдалеке затухал брошенный, но не залитый костер.

— У тебя все нормально? — спросила мать, не глядя на Леру.

— Конечно, — пожала плечами Лерка. — Что могло случиться за неделю?

— Не за неделю. Раньше.

Лерка молчала. Они молча дошли до костра. Лерка стала собирать в кучу разбросанные ветки и кидать их в оставшийся жар. Ветки затрещали, костер вспыхнул.

— Ты говоришь неправду, — сказала Наташа с вновь вспыхнувшей обидой.

Лерка вела себя так, будто ничего не случилось!

— Ты прочитала письмо! — Лера ошпарила мать жестким взглядом. — Я так и знала! Тебе ничего нельзя доверить!

— Да, прочитала, — подхватила Наташа, вскипая с новой силой. — Ты — моя единственная дочь! Ты — моя жизнь, и я боюсь за тебя! И ты обещала мне! Ты обещала мне, что не станешь делать этого! Хотя бы пока не окончишь школу! А ты…

Не дождавшись от дочери ни слова, Наташа спросила тихо:

— Или он тебя заставил?

Лерка ковыряла веткой в костре, низко склонив голову.

— Нет, зачем, — почти спокойно отозвалась она. — Я сама захотела… попробовать. Мне было интересно.

В тоне дочери Наташа не услышала раскаяния. Она не чувствовала себя виноватой! Не жалела о случившемся! Наташа была в шоке.

— Тебе было интересно, — эхом отозвалась она, проглатывая ком в горле. — И что, ты теперь довольна? Тебе понравилось? Может быть, ты замуж захотела в пятнадцать лет? Может быть, ты нарочно издеваешься надо мной? Давай уж, помогай отцу! Мало он из меня крови выпил за время нашей совместной жизни, так теперь еще подмога подросла! Давайте, вместе на меня навалитесь. Он — пьянкой своей, ты — гулянкой. Весело!

Наташа хлестала дочь словами, видя только ее белесую макушку и блеск черной лайковой жилетки. Не видя глаз. Она знала, что может наговорить лишнего, но остановить себя не могла. Обида кипела в ней, как вода в электрическом чайнике — бурно, с выплеском.

— Я думала: ты взрослая, понимаешь меня, прислушиваешься. А ты только делала вид! Неужели так трудно было сдержать обещание?

— Трудно! — с вызовом заявила Лерка, с хрустом ломая ветку. — Мне было одиноко! Ты все время отправляешь меня на все лето в деревню, я тут одна, без тебя! Дед пьет, отец пьет, бабушка вся в заботах. Я никому не нужна. А Юрка… Он любит меня! Да, любит! Я хотела отблагодарить его за любовь!

— Лера! Я тебя отправляю… Да ты рвешься сюда как… Тебя же в городе не удержишь летом!

— А куда мне рваться? — яростно защищалась Лерка. — Ты каждое лето в санатории лечишься. Или в лагере работаешь. Что же, я должна в городе с пьяным отцом оставаться? Спасибо!

— Но ты никогда не говорила, что чувствуешь себя так одиноко… — растерялась Наташа, отслеживая взглядом Леркины резковатые движения.

— А как я должна себя чувствовать? — Лерка уселась на коряге и перешла в наступление: — Ты целыми днями на работе! За день у меня накапливается полно вопросов, я жду тебя, хочу поделиться. И вот ты наконец приходишь с работы! Тебе тут же начинают названивать твои подружки и выливать на тебя свои проблемы! И ты часами выслушиваешь их, подбадриваешь и даешь советы! А я как собачка жду, когда же на меня наконец обратят внимание! Когда же ты наговоришься, поешь и сделаешь свои дела, наступает ночь. Ты засыпаешь, едва коснувшись подушки. А я остаюсь одна со своими мыслями и вопросами! Одна! Всегда одна!

Голос Лерки окреп, агрессивные интонации в нем пугали Наташу настолько, что она с трудом улавливала смысл обвинений.

— В чем ты меня обвиняешь, Лера? В том, что я работаю за себя и за отца? Ты прекрасно знаешь почему. Я вынуждена тянуть семью. Если бы я работала только в одном месте, я была бы дома. Да. Но мы умерли бы с голоду! Я даже представить не могла, что услышу такие обвинения! От тебя! Я делаю это все для тебя! Пойми, мне самой ничего не надо! Ты думаешь, я получаю удовольствие, бегая по городу высунув язык? К концу дня у меня так ноет почка, что мне уже ничего не хочется. Я даже к телевизору не подхожу.

Лерка, насупившись, смотрела в костер.

— И если бы ты больше помогала мне, делая все по дому, то у нас с тобой всегда оставалось бы время поболтать. Ведь так? Но ты забываешь даже помыть посуду!

От обиды и недоумения у Наташи дрожал голос. То, что Рожнов ее три работы воспринимает как развлечение, еще куда ни шло. К его наглости притерпелась. Но Лерка!

Наташа вспомнила, как два года назад она уезжала на курсы в Москву, денег, как обычно, не было. Провожая мать на вокзал, Лерка все прижималась к ней своим тельцем и говорила: “Мне, мам, ничего не нужно. Купи что-нибудь себе”.

И Наташа тогда решила, что вырастила понимающую дочь, что они как подруги. Из оставленных денег Лерка умудрилась еще что-то сэкономить и вручила Наташе после возвращения. А Наташа привезла дочери сапоги. Мерила на себя — уже тогда у них был один размер…

— Я только и слышу от тебя про эту несчастную посуду! Да о том, что все нельзя! Это нельзя, то нельзя! А что можно? Сижу целый день взаперти, дышу папочкиным перегаром. У меня никаких развлечений, кроме деревни. В городе я даже на дискотеку не хожу, потому что у нас сроду нет денег!

— Почему эти претензии ты не высказываешь отцу? — тихо спросила Наташа.

— Что толку-то ему высказывать? От него как от козла молока…

— Мои родители тоже жили бедно, — задумчиво произнесла Наташа, пытаясь найти нить, связующую две темы — секс и бедность. — Отчим пил. А мама много работала и еще после работы сама мастерила ковры. Тот ковер, что висит над твоей кроватью…

— Да, я знаю. Его изготовила бабушка своими руками. И что?

— А то! Что я тоже хотела развлечений, и одеваться хотела, и любить. Но у меня как-то мысли не возникало в связи с этим переспать в пятнадцать лет с кем-нибудь из мальчиков!

— С кем-нибудь из мальчиков! — эхом вторила Лерка. — Юра не кто-нибудь из мальчиков! Он… Ты же знаешь, как давно он мне нравится. За ним все девчонки бегают, а он выбрал меня. И он взрослый, он не может ждать, когда я подрасту!

— Ах, он не может ждать! — взвилась Наташа и подскочила. Она стала вышагивать вокруг костра, пытаясь совладать с эмоциями и не наговорить лишнего. — Теперь он доволен? Кстати, где он теперь? Что-то я его не заметила в твоем окружении. Зато в клубе очень даже заметила в обнимку с какой-то грудастой девицей. Быстро он тебя бросил!