Но мне все это не снилось. Я стоял на перепутье. Может, мне стоит принять предложение продюсеров реалити-шоу и стать «заклинателем отказа»? Или сняться в голливудском фильме в роли депрессивного парня, который находит свою любовь благодаря терапии отказом? А может, лучше начать работать на моего героя Тони Шей? Или продолжить делать то, что я делал – заниматься развитием моего стартапа, попутно ведя видеоблог?

Я по-настоящему любил мою команду специалистов и то, чем мы занимались. Однако наплевать на те возможности, которые передо мной открылись, и вернуться в старую колею казалось глупым. Не каждому выдается возможность погреться в лучах собственной славы, а мне это удалось сполна. Если я хотел извлечь максимальную выгоду из открывшихся мне возможностей, мне необходимо было понять, какая из этих карьерных дорожек наиболее перспективна. А может, стоило скомбинировать их все?

Размышляя над предложением Тони, я понимал, что не очень хочу снова работать на кого-то. Я всегда мечтал быть полезным всему миру, а к славе никогда особенно не стремился. Поэтому мысль о том, чтобы начать гнаться за известностью, не особенно меня прельщала.

Да и не был я к ней готов. Откровенно говоря, я был простым парнем с классной историей, которую, как я недавно узнал, я умел круто рассказывать. Мой эксперимент совсем недавно начался, а люди уже видели во мне эксперта. Будто я только-только начал карабкаться на Эверест, а люди уже направляют вертолет, чтобы меня с него снять и выдать мне медаль за мои значительные достижения. Но мне по-прежнему не терпелось забраться на самую вершину горы.

С другой стороны, если я не воспользуюсь этими возможностями сейчас, будут ли они у меня потом?

От этих мыслей у меня разболелась голова. Чтобы отвлечься, я включил ноутбук и открыл почтовый ящик. Меня ожидала тысяча непрочтенных писем. После того как видео из кафе посмотрели миллионы человек, мне стали постоянно писать люди из самых разных уголков планеты. Некоторые писали веселые письма и говорили, что мои видео их позабавили. А многие – даже большинство – принимали мои видео очень серьезно: как инструкцию по преодолению страха. Одно из таких писем пришло от Майка:

Или вот такое письмо от Реджины:

Получить несколько подобных писем – это одно. Но мне приходили сотни таких сообщений от людей, которые были не меньше моего заинтересованы в моем эксперименте. Меня воодушевляли их истории, для меня было честью в некоторой мере помогать им бороться со страхами. Но я также был изумлен: неужели я правда мог менять жизни незнакомых мне людей, просто делая то, что делаю?

СМИ преследовали меня из-за того, что я был интересен им как герой статей и репортажей. «Этот парень хочет, чтобы ему отказали, но вместо этого получает пончики в форме олимпийских колец» – прекрасный заголовок для передовицы. Однако письма, которые писали мне обыкновенные люди – такие же, как и я сам, – это другое. Для них мой эксперимент не был развлечением. Они словно отождествляли меня с собой и искренне хотели, чтобы у меня все получилось.

Я всегда рассматривал мой страх отказа как какую-то редкую болезнь, которая вызывает адскую боль, но затрагивает лишь немногих. Я считал, что это мне просто не повезло, или что виной всему моя застенчивость и воспитание чересчур заботливых родителей, или мое происхождение из другой страны с более сдержанными нравами. До того как мой почтовый ящик стали переполнять письма, я никогда не задумывался о том, что другие люди тоже могут бояться быть отвергнутыми. Но чем больше они делились со мной своими переживаниями, тем лучше я понимал, насколько распространен был этот страх. Он был абсолютно нормален.

Из личного опыта я знал, какими кошмарными могут быть последствия этого страха. А теперь мне писали люди, которые, как и я, были уверены, что отказ их ранит в самое сердце, и поэтому решали ни к кому не обращаться, не выходить из своей зоны комфорта, лишний раз не рисковать. Как и я, они всю жизнь сами себя отвергают еще до того, как это смогут сделать другие. И в результате они оставались один на один с нереализованными мечтами, упущенными возможностями и изобретениями, которые так никто и не создал или создал кто-то другой. Хуже всего то, что виноваты в этих постоянных «а что если» они сами, ведь они даже не спросили, даже не попытались.

Я как-то читал одни очень интересные мемуары медсестры из Австралии Бронни Вэр под названием «О чем жалеют умирающие». Она пообщалась с десятками смертельно больных пациентов в хосписах и спросила, о чем они больше всего сожалеют. Самым частым ответом было: «Я жалею, что мне не хватило мужества всю жизнь оставаться верным себе, а не стараться соответствовать ожиданиям других».