Накопленные за весь день негативные эмоции довели меня до белого каления.

– Эй! – крикнул я в закрытое окно, зажав ладонь в кулак и едва сдерживаясь, чтобы не ударить по стеклу. Мне безумно хотелось преподать этой женщине урок вежливости и уважения, хотя и сам я в пылу ярости об этих человеческих качествах позабыл. Трэйси прикосновением руки попросила меня прекратить. Я обернулся и взглянул на нее: по ее лицу струились слезы.

Моя жена очень редко плачет, поэтому я сразу понял, что ее боль была нестерпимой. На место моей злобе пришло беспокойство. До закрытия всех магазинов оставалось восемь минут. Некогда было ругаться с этой продавщицей и объяснять ей правила хорошего тона, так что мы просто ушли. К счастью, мы быстро нашли аптеку и купили необходимое лекарство.

Позднее тем же вечером Трэйси сказала, что она заплакала не из-за боли, а из-за отношения той продавщицы. Она была возмущена и обижена, ведь та женщина без какой-либо видимой причины так грубо с нами обошлась. Ее слова меня немного успокоили. Хорошо, что тогда, стоя у киоска, я не знал, почему она плачет, иначе я мог бы наделать много вещей, о которых потом бы пожалел.

Последующие дни нашего отпуска были намного лучше. Мы познакомились с очень милыми людьми, наслаждались романтическими прогулками по Флоренции и Венеции, пробовали вкуснейшие итальянские блюда. Но мы заметили, что были менее общительны, чем обычно, и никогда не обращались к прохожим, чтобы спросить дорогу.

Как так получилось, что один отказ от женщины, которую мы с женой видели впервые и которую больше никогда не встретим, так сильно повлиял на нас? Эта продавщица не причинила Трэйси никакого физического вреда, и, тем не менее, этот отказ заставил ее страдать даже сильнее, чем адская боль в животе. Видимо, причину этой боли надо искать в биологии.

Когда люди ощущают физическую боль, в мозгу вырабатывается естественные обезболивающие вещества – опиоиды. Их цель – облегчить наши страдания. Не так давно ученые в Медицинской школе Мичиганского университета проводили исследование, чтобы выяснить, выделяются ли в нашем мозгу эти самые опиоиды, когда человек сталкивается с отказом.

Исследователи предоставили участникам фотографии и вымышленные данные о сотнях их потенциальных партнеров. Ученые попросили испытуемых пронумеровать файлы этих потенциальных партнеров в порядке убывания в зависимости от их желания или нежелания сходить с ними на свидание. Затем с помощью томографа исследователи изучали мозговую активность участников в момент, когда им говорили, что люди, которыми они заинтересовались, не хотят идти с ними на свидание. Столкнувшись с отказом, мозг каждого из испытуемых начал сразу же вырабатывать опиоиды, что произошло бы, если бы человек получил физическую травму. Интересно вот что: на самом деле участникам еще до начала исследования сказали, что все данные – и все отказы – не настоящие. Удивительно, но нашему мозгу абсолютно на это наплевать, он все равно выработал опиоиды.

Это еще одна причина, почему фраза «не принимай это близко к сердцу» совершенно бесполезна. Далеко не все понимают, насколько сильно ранит эта словесная «пощечина». Неудивительно, что нас с Трэйси так задело отношение той итальянской продавщицы. Если бы она кинула в нас камнем через окошко своего киоска, то эффект был бы приблизительно тот же, по крайней мере, для нашего мозга.

Боль отказа – это вполне реальный химический процесс, происходящий в мозгу человека. Поэтому вполне объяснимо, что у нас на инстинктивном уровне развивается страх отказа. Боязнь не дает вам даже задать свой вопрос. Из-за нее на теле выступают капельки пота, если вы все-таки находите в себе смелость к кому-нибудь обратиться. Просто вспоминая прошлый опыт, вы решаете больше никогда не провоцировать подобных ситуаций.

Как минимум для нашего мозга боль отказа ничуть не менее ощутима, чем физическая боль, так что становится ясно, почему люди называют боязнь быть отвергнутым одним из своих самых сильных страхов. Кого из нас не ввергает в ужас сама мысль об этом? Однако, оказывается, многие наши страхи, включая страх отказа, уходят корнями в эволюцию.

Из всех прочитанных мной исследований страха и боли отказа самыми интересными были те, в которых говорилось, что фобии часто бывают связаны с человеческим прагматизмом и инстинктом самосохранения. Многие ученые утверждают, что, как только человек сталкивается лицом к лицу со своим страхом, его реакция ускоряется. Иными словами, если вы увидите отвратительного паука, то убежите в противоположном направлении намного быстрее, чем если бы вы убегали, например, от белки.

Исследователи заключили, что в ходе эволюции у млекопитающих развился страх перед теми вещами, которые кажутся им опасными, как раз для того, чтобы они быстрее бежали от них прочь. Получается, что страх необходим для выживания или, по крайней мере, так было тысячи лет назад. Если бы человек не боялся змей, то жертв смертоносных укусов было бы намного больше. Без боязни замкнутых пространств многие из нас застревали бы во всяких трубах.

Страх отказа ничем не отличается. Даже в далеком прошлом, когда мы гонялись за гигантскими хищниками и жили в пещерах, нам было необходимо действовать сообща, чтобы выжить. Если бы наши соседи по пещере по какой бы то ни было причине устроили нам бойкот, то нам пришлось бы в одиночку давать отпор львам и волкам. В этой ситуации отказ был бы равносилен смерти. Поэтому совершенно ясно, что этот инстинкт по-прежнему хранится в нашей ДНК, и порой отказ кажется даже страшнее смерти.

Узнав все это, я немного успокоился, ведь получается, что мой страх отказа был не чем иным, как проявлением моего инстинкта самосохранения! Хотя, насколько мне известно, по Остину не бегали клыкастые хищники. В прямом смысле отказ не заставил бы меня в одиночку бороться с опасными животными в условиях дикой природы. Может, в доисторические времена страх быть отвергнутым и спасал предков от вынужденного отшельничества, но в общем и целом в современном мире он кажется скорее атавизмом. Честно говоря, он больше мешает, чем защищает. Если сравнивать этот страх с человеческими органами, то он был бы аппендиксом, а никак не сердцем. И, тем не менее, он влияет на наши жизни гораздо сильнее, чем однократное воспаление аппендикса, ведь визитом к врачу не вылечить сожаление человека, который боится пробовать новое.

В моем случае страх отказа более 10 лет не давал мне сделать первый шаг в сторону предпринимательства. Я часто задумывался о том, как этот страх портит жизнь миллионам людей. Из-за него люди по всему миру сожалеют о несбывшемся. Какие только волнующие, интересные и, возможно, способные изменить мир идеи не были воплощены только из-за боязни быть отвергнутым?

100 дней отказа: провести инструктаж по технике безопасности на борту самолета