Негромкий стук в дверь вернул ее к реальности.

– Пришел месье генерал, мадам, – сообщила горничная.

Николь посмотрела на часы, висевшие на стене. Марк явился вовремя. Впрочем, он никогда не опаздывал. Коллеги называли его каменным человеком. Лишенный эмоций, спокойный, собранный, ответственный, пунктуальный. У него не было друзей. Друзья могли предать. У него не было семьи. По крайней мере, он так считал. Он действительно был словно камень. Статуя, а не человеческое существо. Он никогда не позволял себе такого недочета, как опоздание. Что ж, очень хорошо. Теперь он здесь, и она должна изложить ему свои условия. Следовало покончить с этим. А самое худшее, что могло случиться, это если он скажет «нет». Но она к этому готова.

Николь сделала глубокий вдох, затем медленно выдохнула. Был только один способ встретить этот жизненно важный момент. Его следовало встретить смело. Если она не выскажет свою просьбу сейчас, то никогда не получит желаемого. А ее супруг едва ли еще раз появится у нее на пороге со шляпой в руке и с просьбой о любезности. Так что надо воспользоваться случаем. Тем не менее от нервного напряжения у Николь дрожали колени. Она медленно вышла из спальни, прошла по коридору к лестнице и судорожно вцепилась в мраморные перила. Спустившись в вестибюль, подошла к двери гостиной и остановилась. Сердце ее гулко стучало. Выждав немного, Николь судорожно сглотнула и рывком распахнула дверь.

Марк стоял у камина. На нем были серые брюки, сапфирового цвета жилет и белая рубашка. Сапоги, как всегда, начищены до блеска.

Как только дверь распахнулась, он обернулся. Ну почему, скажите на милость, этот мужчина всегда столь непозволительно красив? Если не считать сломанного носа, его лицо могло бы служить моделью для статуи какого-нибудь римского божества. Волосы, как обычно, лежали безупречно – волосок к волоску, – даже если он позволял себе взъерошить их пятерней. Каким-то непостижимым образом они неизменно возвращались на положенное им место. Вот и сейчас темные блестящие пряди лежали ровно – словно солдаты, замершие в строю.

Николь взглянула в глаза мужа, и ее пронзило какое-то странное чувство. Что это было – желание? Тяжело дыша, она потупила взор. Вожделению не место в этом разговоре. Она должна сохранять холодную голову. Ей предстояли переговоры с мастером своего дела.

Николь подошла к диванчику и села.

– Хочешь, я прикажу подать чай? – спросила она и тотчас поняла, что голос прозвучал слишком неуверенно.

– Нет, – сказал он и сделал шаг к ней. – Я хочу только одного – услышать твое условие.

Она кашлянула и невесело усмехнулась.

– Всегда прям до неприличия.

– А ты ожидала от меня чего-то другого?

– Нет. Присядь, пожалуйста, Марк. – Это была грамотная переговорная тактика. Если он сядет, они будут на равных.

Скорчив недовольную мину, Марк неохотно сел. Он выбрал стул, стоявший под прямым углом к дивану, уперся локтями в колени и слегка наклонился к жене. Сейчас он находился так близко, что она чувствовала запах его одеколона – пряный и хвойный. Она закрыла глаза. Что же это такое? Ничего не помогает!

– Послушай, – заговорил Марк; ему явно надоело ждать. – Я знаю, что ты хочешь сказать.

– Знаешь? – Николь нахмурилась. Она видела, как накануне он разговаривал с Луизой, герцогиней де Фронтенак. Но ведь подруга не могла сказать ему, что ей надо, чего она так давно хотела…

– Да, – ответил Марк. – Я думал об этом всю ночь. Уверен, есть способ решить, как это сделать.

Николь едва не рассмеялась.

– Как это сделать? Я думала, ты уже знаешь, как это делается.

Он пожал плечами.

– Знаю, конечно, но существуют осложнения. И тебе это хорошо известно. Все очень непросто.

Николь поджала губы. Из груди ее рвался смех.

– Я никогда не считала, что это просто. Но что ты подразумеваешь под осложнениями?

– Обычные сложности. Юридические формальности, сплетни… и все прочее. И потом, существует проблема выбора времени.

Николь прищурилась. Черт возьми, о чем он говорит?

– Выбор времени? Юридические формальности? – пробормотала она в растерянности.

Марк со вздохом кивнул.

– Да, конечно. Учитывая мое новое назначение, выбор времени чрезвычайно важен. И ты должна это понять. Развод неизбежно вызовет скандал, в который будем вовлечены не только мы, но и наши семьи.

– Развод?.. – Николь ахнула и прижала руку к груди.

– Да. – Марк снова кивнул и тут же спросил: – Разве ты не этого хочешь?

Николь откинулась на спинку дивана. Сердце ее бешено колотилось в груди, и она чувствовала одновременно раздражение и трепет.

– Нет, я не хочу развода. Пожалуй, наоборот. Я хочу, чтобы ты занялся со мной любовью.

Марк замер в изумлении. Слова Николь ошеломили его и лишили дара речи. Некоторое время он безуспешно пытался осмыслить услышанное. При этом рот его то открывался, то закрывался, но он не мог произнести ни слова и лишь молча таращился на жену. Разумеется, ему и раньше приходилось ошибаться: раз или два в жизни, когда он был ребенком, то есть очень давно, – но чтобы так ошибиться, понять что-либо с точностью до наоборот – такого с ним еще никогда не случалось. Подобную ошибку можно было сравнить лишь с ошибкой Наполеона при выборе времени начала сражения при Ватерлоо.

Осознание того, что он мог совершать такие грубейшие ошибки, было для Марка Гримальди совершенно неожиданным. В результате он, утратив свое обычное спокойствие, в растерянности переспросил:

– Заняться любовью… с тобой?

Тут Николь вскочила на ноги и, скрестив руки на груди, прокричала:

– Да, идиот! Черт возьми, кто тебе сказал, что я хочу развода?! Я хочу ребенка, вот чего я хочу! – Она немного покраснела, став еще привлекательнее. Николь становилась потрясающей красавицей, когда злилась.

– Но только вчера ты сама сказала, что граф хочет жениться на тебе, – пробормотал Марк – и снова замер. Стоп! Что она сказала?.. Хочет ребенка?..

– Он действительно хочет жениться на мне. Но это вовсе не означает, что я хочу за него замуж.

Марк тоже встал и шагнул к жене. И также скрестил руки на груди. На время отложив разговор о ребенке, он спросил:

– Тогда зачем ты об этом сказала?

Николь едва заметно повела плечиком.

– Тебя слишком занимало его присутствие, вот и сказала…

Марк прижал пальцы к тому месту на лбу, где начала зарождаться головная боль. Проклятье! Как он мог настолько неправильно оценить ситуацию?

– Но ведь герцогиня сказала, что у тебя толпа поклонников!

– Да, это правда. И что же?.. – Николь изобразила безразличие.