Атэ ждал.

И вот губы Рэны мягко коснулись нежного, как кожа девственницы, комочка и слегка отпрянули. Сложились в трубочку и выпустили струю прохладного воздуха. Затем приоткрылись, давая свободу острому языку, который робко огладил самый уголок вареника, проверяя температуру. Губы чародейки вновь разошлись и наконец-то втянули в себя лакомство. Сок вишен окрасил её рот красным и сейчас походил на свежую кровь. Но Рэна лишь облизнулась с улыбкой. Атэ подумал, что такая мягкая нежность на столь страшном лице выглядит… щемяще.

Отгоняя странные мысли, которые начали крутиться в голове, Атэ с ненужной силой воткнул вилку в следующий вареник. Ведьмак не заметил, как скормил чародейке все, и миска с варениками опустела. Он как дурак проскрёб вилкой по пустому дну, а потом, отложив прибор, посмотрел на магессу. Лицо Рэны находилось всего в десятке сантиметров от его собственного. Оно выражало нечитаемую смесь чувств, среди которых Атэ угадал лишь стыд и отвращение к себе. Нужно было успокоить чародейку, но твердить набившую оскомину белиберду не было сил.

Атэ взял двумя пальцами скулы Рэны и, слегка наклонив голову, запечатлел на изрезанном шрамами лбу лёгкий поцелуй. Лану это всегда успокаивало, но теперь движение показалось Атэ фальшивым до отвращения. Он снова приподнял лицо магессы, на сей раз они оказались на одном уровне. Атэ чувствовал горячее дыхание Рэны на своих щеках и знал, что его собственное дыхание касается губ чародейки.

– Я бы хотел увидеть твои глаза, – прошептал ведьмак и, лишь поняв, что сказал, медленно отстранился.

Они некоторое время сидели молча. Магесса вообще не отличалась общительностью, а Атэ отгородился мыслями о делах насущных.

– Мне нужно отлучиться, – сказал он, – посидишь здесь? Чародейка кивнула. Атэ вернулся в дом и торопливо обследовал помещения – он всё еще боялся оставлять магессу одну. Всё было в порядке. Заклятья матери бережно хранили комнаты в целости. Атэ без труда вспомнил, где ванная, но долго искал котельную – и тут же понял, что хитросплетение баков, труб и шестерёнок ни о чём ему не говорит. Он прикинул, сколько времени займёт кипятить воду для ванны в камине или на костре, и разочарованно прищёлкнул языком. А ведь их было двое… Хорошо хоть на улице по-прежнему шёл дождь, и водосборники на крыше наверняка были полны.

Атэ вернулся в ванную и включил кран, позволяя дождевой воде пролиться на дно довольно большого керамического корыта. Потом зашёл в свою спальню и расстегнул пузатую сумку с зельями, стоявшую на комоде. Провёл пальцами по заткнутым деревянными пробками склянкам и бросил косой взгляд на конвертики с чистой пыльцой в боковом кармане. Чистый порошок он принимать не хотел. Прошлая порция ушла почти впустую – ему потребовалась лишь пара заклятий. Эффект от такой пыльцы был моментальным и сильным, но хватало его ненадолго. Поразмыслив, он остановился на так называемом большом эликсире магии – концентрация этого зелья была невысока, но для слабеньких заклятий её хватало, да действовало оно довольно долго. Если всё правильно рассчитать, пары таких склянок хватит, чтобы вылечить магессу целиком.

Атэ извлёк из сумки бутылку из темного аптекарского стекла, откупорил её и осушил залпом. Привычно поморщился – вкус был не горький, но неприятный. После он снова заглянул в ванную и, опустив руку в воду, подождал, пока она нагреется до нужного состояния. Подогрел еще чуть-чуть – про запас, и вышел. Рэна вновь стояла на крыльце, глотая капли дождя. Атэ остановился у выхода на веранду.

– Подойдёшь ко мне? – спросил он.

Он нарочно не использовал повелительное наклонение, позволяя магессе почувствовать свободу выбора. Рэна едва заметно кивнула и медленно, придерживаясь рукой за ближайшие предметы, стала пересекать веранду. Пять шагов заняли у неё около минуты. Ведьмак видел бессильную ярость на лице магессы, но продолжал стоять неподвижно. Лишь когда Рэна оказалась в полушаге от него, Атэ взял её за плечо и притянул к себе утешающим жестом. Та молча опустила голову на грудь ведьмака и замерла. Устала сопротивляться?

«Вряд ли, – подумал Атэ. – Отбивалась пять лет и вдруг устала? Ерунда».

Ведьмак пригладил грязные волосы магессы и шепнул ей в самую макушку:

– Пойдём. Я приготовил ванну.

Темная не шевельнулась. Атэ снова опустил руку на спутанные пряди.

– Тепло, – сказала чародейка негромко, – давно не было так тепло.

Атэ продолжил медленное движение ладони. Чародейка слегка приподняла лицо – она была на полголовы ниже самого Атэ – и произнесла:

– Прости, что видишь это.

Атэ ничего не сказал.

* * *

Они простояли так еще какое-то время. Затем магесса отстранилась и, придерживаясь одной рукой за стену, другой потянула Атэ внутрь. Ведьмак покорно шёл следом, позволяя чародейке самой находить дорогу. На повороте Рэна замешкалась и слегка повернула лицо к хозяину дома, безмолвно прося о помощи. Атэ взял руку магессы, лежавшую на правой стене, и переложил её на другую грань угла. Рэна кивнула, подтверждая, что поняла.

Наконец они оказались в ванной. Едва открылась дверь, в лицо обоим пахнуло теплом. Рэна тут же убрала ладонь со стены и обхватила себя скрещенными руками. Атэ не знал, что вызвало такую реакцию, но на всякий случай обнял её за плечи попытался притянуть к себе. Рэна рванулась прочь изо всех сил, и Атэ, уже привыкший к покорности с её стороны, от неожиданности ослабил хватку. Рэна отскочила внутрь ванной, ударилась бедром о корыто, брызги горячей воды полетели во все стороны. Магесса отступила вбок и тут же неловко поскользнулась на мокром кафеле так, что подскочивший к ней Атэ едва успел снова поймать её в объятия. Лицо чародейки исказила ярость, шрамы вновь начали кровоточить.

– Глупая, – сказал Атэ в сердцах, – ты только вредишь самой себе.

Рэна дёрнулась ещё несколько раз и решила, видимо, испробовать другой путь.

– Я не хочу, чтобы ты видел мой позор. Ты хотел, чтобы я верила тебе – я верю. Я говорю с тобой, как говорила бы с равным. Убей меня, окажи мне последнее милосердие.

Атэ слабо рыкнул.

– Я не убью тебя. Не хочу и не могу. Есть вещи поважнее твоей чести, да и моей тоже. Ты нужна живой.

Рэна напряглась.

– Кому? – спросила она холодно.

– Не важно, – Атэ чуть смягчил голос. – Ты же умная девушка. Чародейка, – Атэ замолчал. Затем продолжил много тише, хотя понимал, что не имеет на это права. – Но я не отдам тебя, пока не буду уверен, что ты в безопасности. Я никому больше не позволю тебя пытать. Я должен спасти… хотя бы тебя, – он вздохнул.

Атэ посмотрел в закрытые глаза Рэны. Губы магессы оставались плотно сжатыми. Она, кажется, увидела события прошедших суток в новом свете.

– У тебя будет время подумать, – сказал Атэ, – но потом. Пожалуйста, сними это.

Он отпустил магессу и напоследок провёл кончиками пальцев по кромке ворота её изорванной мантии.