— Ну, вон тот… потертый. Он вроде как видел Реброва, когда тот спускался от квартиры Свечникова… Или кого-то похожего…

— А длинноногая?

Васин моргнул. Брови его поползли вверх.

— Э… она, кажется, по делу Росликовой, какая-то там коллега по работе. Они в одном офисе работали, ну, прежде чем… Виделись, может, болтали у кулера… не знаю. Еще не снимал показания. А что?

Александру Росликову и Веру Чиркову убили после нескольких дней издевательств и пыток. Убийца заставил Росликову смотреть, затем пытать и увечить вторую, Веру. Росликова была сильная и не сдалась, отказалась И тогда Доктор Чистота поменял их ролями. И слабая Вера, плача и умирая от сепсиса (ее убийца поймал на две недели раньше и уже обработал), пытала Росликову и резала ее ножом и пилила пилой, пока убийца смотрел, командовал казнью и наслаждался зрелищем. Следы его спермы найдены на половине вещей в подвале, на стенах, на полу, на телах жертв и даже на потолке. К сожалению, оказалось, что группа спермы и группа крови не совпадают. Ребров оказался из тех редких людей, у кого они разные.

— Так сними показания, — велела Юрьевна.

Васин подался вперед и заморгал, не веря. Бедный «золотой мальчик».

— Так я же с тобой… с вами… Я хотел на место…

Юрьевна покачала головой. Васин — он же «Васенька», был новенький, толку на месте преступления от него было немного.

Васин никогда не работал на «земле», его сразу после академии продвинули в область, он отработал (скорее числился, ядовито подумала Юрьевна) там три месяца, а потом папа через крутых знакомых продавил его в Главк, на резонансное дело (будь оно опять же неладно, подумала Юрьевна).

— Сделаешь, догоняй. Только все как положено, смотри, проверю. Без халтуры.

Васин нехотя кивнул.

— Вот и умница, солнышко. Да… Телефончик у длинноногой возьми, — заметила Юрьевна словно между делом.

— Что?!

— Вдруг мне тоже понадобится… снять показания.

Васин заметно повеселел. Решил, что нащупал слабую точку коллеги. Все-таки у этих, из высших сфер, свое мышление, слегка инопланетное. Везде ищут, кому выгодно, кто на чем сидит (от наркотиков до темных дел в прошлом), и нащупывают рычаги давления.

Васин — мальчик милый, но испорчен судьбой генеральского сына… или чей он там сын? Юрьевну это мало интересовало. Главное, что Васеньку толкали вперед, к вершинам следственной карьеры, аки Моисея через море — на пути аж вода сама, услышав имя папеньки, расползалась в стороны.

Интересно, Макарыч в курсе, что его хотят сплавить на пенсию (которую он уже выслужил), а вместо него поставить молодые наглые кадры? Конечно, в курсе. Старый боров свой хлев знает. И сожрет молодняк в очередной раз, не подавится. Хотя папаша у Васи силен, конечно. И все-таки Макарыч — это Макарыч. Даже представить страшно, как вот эти молодые стильные косточки нежно хрустнут на желтых выщербленных клыках…

— Все, я на место, — сказала она. — Займись свидетелями. Понял?

Васин обреченно кивнул.

Она надела пальто. Вот и сходила на выставку. Работа, работа. Прямо как на «земле».

— Служебку заказать? — оживился вдруг Васин.

— Не надо, я на своей. Так быстрее.

Юрьевна сбежала по лестнице. И вдруг остановилась.

«Подожди, — сказала она себе. — А не забыла ли я кое-что? Ах, да. Мои переживания по поводу… Свечников, Свечников».

Она достала из косметички зеркало, тщательно прорепетировала выражение своего лица, подумала, кое-что поправила… Бровь повыше, не пережимать. Еще раз прорепетировала… Вот, теперь убедительней.

«Девять тел, насильственное. Ребров убит. Свечников тоже убит», — вот что сказал ей Васин в допросной.

«Эх, Свеча-Свеча, — подумала она холодно. — Допрыгался, дурак. Говорила я тебе…» Попыталась выдавить слезу — но не получилось.

Ладно.

Она вышла из СК, нашла за забором машину — белый «мерс» 1984 года выпуска. Юрьевна села за руль, вставила ключ в замок зажигания и завела двигатель. Он ровно и мощно заработал. Машина хоть и была почти антиквариатом, но это была крутая машина, старое немецкое качество. Тевтонские мощь, основательность и скорость. Классные кожаные сиденья, деревянная отделка салона, шесть цилиндров.

В такой ее в первый раз изнасиловали, а потом выбросили голой и избитой на дорогу. Зимой. Девчонку пятнадцати лет.

Она поднялась и пошла, истекая кровью, по дороге, чтобы выжить… Шла и материлась так, как никогда больше. И выжила.

Ладно, машина была не такая же…

Машина была та же самая.

Он помнил предыдущие события, словно они случились во сне.

Вот он пришел в полицию. Повздорил. Ударил сержанта.

Вот его скрутили.

Крик Ани. Суета.

Камера. Снятие показаний. Денис отвечает путано и односложно.

Полицейских человек пять. Кто-то на кого-то орет… Потом двое по очереди орут на Дениса. Один спрашивает спокойно и даже сочувственно. Голова болит зверски.

Палец (отсутствующий) пульсирует в другой Вселенной.

«Ты убил? Мы просто спрашиваем… Чистосердечное признание облегчает…» Денис наконец смеется — страшно и безумно, даже для себя самого.

— Я знаю, где еще куча трупов, — говорит Денис. Полицейские переглядываются. — Хотите?! Доктор Чистота — вы ведь его ищете? Хотите посмотреть на его работу?

Денис смотрит на полицейского (это какой-то майор) и говорит, говорит.

Полицейский меняется в лице. Что-то приказывает другому, тот убегает. Денису все хуже. Вокруг все темнее.

— Где это? — спрашивают его. — Где? Парень, проснись!

Денис не может сказать. «Я не помню», думает он. Потом вдруг его озаряет.

— Телефон Степыча, — говорит он. — В машине, разряжен, правда. Но если зарядить… Там gps-навигатор. Там по отметке — та больница.

Кровь сквозь повязку на искалеченной руке капает на пол… Целая лужа на полу. Повязка набухла. Вот кровь течет уже потоком. Головокружение и отдаляющиеся голоса.

Вот кто-то куда-то бежит. Резкие голоса. Падающая на бок комната.

— Что с ним?! — его снова тормошат и спрашивают.

Денис падает. Все взмывает и улетает куда-то к чертовой матери.

— Адвоката, — вместо Дениса словно говорит другой человек. Денис чувствует, как медленно, тяжело шевелятся его пересохшие губы. — Мне нужен адвокат…

— Скорую! — кричит кто-то. — Быстрее, ну!

Темнота.

Блаженная темнота.

Блаженная, блаженная, блаженная темнота.