Долгие двенадцать дней.

И долгие двенадцать зимних ночей.

Но внутри Якоба Малера время остановилось.

В лесу. Он растопил снег. Ел каштаны. Сырые грибы. Корни. Практически не двигался.

Его злейшими врагами были холод и сломанная рука. Победить их можно было только одним способом — не думать. Быть неподвижным, как статуя. Как статуи сада, откуда он бежал.

Это были охотницы.

Они приходили за ним.

Они вышли из машины Джо Винила, уже зная, что им нужно делать: убить.

У них был план, миссия, цель.

Но не хватало лишь одного: его лица.

Двенадцать дней и двенадцать ночей назад Якоб Малер лечился в частной клинике в маленьком городке рядом с Римом. Немного пациентов. Немного вопросов.

Он видел, как Джо Винил вошел во дворик вместе с охотницами. «Идиот Винил!» — подумал Малер, стараясь двигаться как можно быстрее. Он не понял, что его тоже пригласили на банкет…

Он снял бинты, которые закрывали его лицо, изуродованное взрывом, и намотал их на лицо своего соседа по палате. Когда каблучки охотниц уже били в лицо медсестрам клиники, его сосед по палате закричал, и Джо Винил понял, каким он был дураком.

В лесу, неподвижный, Малер ждал, игнорируя боль. Еще один день. Потом он начнет двигаться.

Клуб «Монтаук» походил на странную смесь позолоченного стиля Венеции XVIII века и американского кантри. Белые столики были отделены друг от друга деревянными перегородками, на стенах висели зеркала и сияющие лампы. Официанты в смокингах легко скользили по мраморному полу.

Ровно в четыре Харви вошел.

Волнуясь, он попытался найти Гермеса, но не смог. Выбрал столик в углу, бросил на стул свою спортивную сумку Начал перелистывать меню.

Мужчина тронул его за плечо:

— Эй, парень.

Харви резко вскочил.

Он не узнал человека, стоявшего перед ним: плащ цвета сливок, свитер из шерсти с высоким воротником и, прежде всего, длинные белые волосы.

Мужчина улыбнулся.

— Гермес? — нерешительно прошептал Харви.

— Т-ш-ш-ш! — прошептал инженер, откинув волосы с глаз. — Парик. Правда, здорово?

Гермес втиснулся между столиком и жесткой спинкой дивана напротив Харви, протащив вместе с собой небольшой чемоданчик, Он сдул волосы со лба и протянул парню руку, как истинный бизнесмен.

— Я рад видеть тебя, Харви, Правда. Я почти и не надеялся. Видишь, как здорово помогли мои голуби?

Мальчик улыбнулся:

— Да, здорово. Как у настоящих шпионов.

— Нужно быть очень внимательными, — доверительно прошептал Гермес, оглядываясь.

Он вспотел в своем плаще и парике.

— Что скажешь об этом клубе? Правда, напоминает фильмы Хичкока?

— Хао, потрясающе! — согласился Харви, цитируя Шенга.

— Прежде всего… он в двух шагах от моего дома. Единственная улица с кодом в Нью-Йорке.

— В смысле?

— А1 V4 E1 N1 U1 Е1 145.

— Что это значит?

— Это значения букв в «Скарабее», игре со словами наподобие кроссворда. Представляешь? Человек, который ее изобрел, жил здесь, и табличка с названием улицы написана так, чтобы напоминать о нем.

— Честно?

— Честно.

Двое разразились смехом и заказали два фруктовых сока. Потом Гермес откинулся на диванчике и осмотрелся.

— Вау! — заключил он в результате осмотра.

— Что «вау»?

Не оборачивайся. За твоей спиной две такие девушки… Инфаркт можно заработать. Ох, как я люблю Америку!

— Ты хорошо выглядишь.

— А ты? Кажется, ты… увеличился. Что это за сумка?

— Я хожу с ней в спортзал. Я записался на курсы бокса.

— Бокса?

Харви откинул волосы со лба.

— Ну да. И моя преподавательница — девушка.

— Ничего себе! Приятно, наверное, боксировать с девчонкой…

Гермес улыбнулся официанту. Харви повернулся, чтобы посмотреть на девушек.

— Да, красивые, — признал он тут же.

— Даже голова кружится.

— Кстати, насчет кружения…

— Волчок. Объясни мне все, — попросил Гермес.

Харви показал ему каталог и карточку с адресом антиквара.

— Это не так далеко от моего дома, — заметил Гермес, вертя ее в пальцах.

— Тебе это не кажется странным?

— Очень странно. Когда я хочу что-то найти в этом городе, до этого всегда ехать не меньше трех часов.

— Да нет, я хочу сказать — что этот каталог попал ко мне.

— Не к тебе, а к твоему отцу.

— Антиквар обвел фотографию волчка.

— Верно. Почему?

— Мой отец точно не знает, но ему кажется, что этот объект уже был продан.

Гермес посмотрел на свет фотографию волчка.

— Радуга?

— Именно так.

— Переход. Окончание бури… — Гермес положил листок на стол и начал постукивать пальцами по краю стакана.

— Наверное, нам надо пойти навестить этого… Владимира Ашкенази.

— Ты разговаривал с остальными?

— Я послал всем троим зашифрованное послание по Интернету. Ответы такие: у них все хорошо, они передают тебе привет и очень рады, что появился еще один волчок. Все хотят увидеться.

— Я тоже. Может быть, нам как раз представился повод…

Гермес положил руки на свой чемоданчик.

— Ну да. Но надо быть осторожными.

— Что у тебя здесь?

Гермес резко поднял руки:

— Домашнее задание на каникулы. Все человеческие знания о Митре, халдеях, древних религиях, зеркалах и кометах.

— Есть новости о Кольце Огня?

— Честно говоря, мало. — Инженер оперся на локти и прошептал: — Кое-что я нашел. Например, слово «митра» означает «договор». Это договор между древним богом солнца и светом — секретный договор. Но ты помнишь, что было написано на зеркале?

— «Есть невидимые причины в видимом мире…» — по памяти процитировал Харви.

— Вот именно. Я подумал, что рано или поздно все тайное станет явным.

— Что-нибудь еще?

Могу понадоедать тебе протоколами мистерий Митры, которые проводились в Риме двадцать восьмого марта тысяча девятьсот семьдесят восьмого года, поговорить об иранских магах и их отношении к свету, о богине Изиде… но на самом деле у меня не так много информации. Одни легенды.