— Он выглядит симпатичным, — заметила Винельда, наклоняясь ко мне, чтобы еще раз посмотреть на фотографию.

— Да, думаю, что да, — согласилась я. Однако, судя по услышанному от Майло и мадам Нанетт, личностью он являлся вовсе не привлекательной. Интересно, напал ли он на фотографа, явив очередной пример своего взрывного характера?

Мы уже добрый час читали журналы, когда у меня начало рябить в глазах от мелкого шрифта. В прессе оказалось на удивление мало информации о семье Беланже. Я могла лишь предположить, что все содержательные статьи напечатаны в журналах, которые Винельда не купила, потому что ей не понравились фотографии Элиоса Беланже.

— Давай прервемся, хорошо? — наконец предложила я. — Наверное, чуть позже мы сможем купить еще журналов.

— Да, мадам. Их было еще больше, и на нескольких я видела фото мсье Беланже. Если бы знала, я бы их взяла.

Она собрала журналы, и тут в халате появился Майло.

— Доброе утро, — поздоровался он, направляясь к стулу.

— Доброе утро, — произнесла я. Он выглядел хорошо отдохнувшим, хотя поспал всего несколько часов.

— Мадам, вам приготовить дневной туалет? — спросила Винельда. — Возможно, синий костюм?

— Да, именно его. Благодарю тебя.

— Какие новые козни ты планировала сегодня утром? — спросил Майло, когда Винельда скрылась в спальне, прихватив с собой журналы.

— Ничего злодейского. Мы искали зацепки в ее бульварных журналах, — ответила я, — хотя нашли там на удивление мало. Проблема, как она мне видится, состоит в том, что мы никак не можем познакомиться с этой семьей. Даже если бы мы задались целью сблизиться с ней, это не удастся, пока ее члены соблюдают траур. Если только не найдется общий знакомый, который нас на них выведет.

Он что-то уклончиво пробормотал и повернулся к кофейнику, все еще стоявшему на столике за стульями.

— Мне очень хочется помочь мадам Нанетт, но в данный момент я просто не вижу, как мы это сделаем.

— Не надо раньше времени отчаиваться, дорогая, — заметил Майло. — Что-нибудь появится.

Что-то в его интонации заставило меня резко повернуться к нему, однако он наливал кофе и, похоже, не заметил моего испытующего взгляда.

Тут мне в голову пришла еще одна мысль.

— А почему ты так рано поднялся? — спросила я. — Я думала, что ты проспишь до полудня после вчерашнего.

— Здесь слишком много свежего воздуха, — ответил муж, поглядев на открытые окна. — Он заполнил спальню. Я не мог спать.

— По-моему, он довольно бодрящий по сравнению с душной и затхлой атмосферой твоего игорного заведения.

— Ты с радостью узнаешь, что мой вечер увенчался успехом, — сообщил Майло, кладя сахар себе в кофе.

— Ты выиграл, верно? — уточнила я, устраиваясь на диване спиной к нему.

— Тысячу фунтов плюс-минус несколько франков, — подтвердил он, — но я не об этом.

— Вот как? — удивилась я. Обычно меня мало интересовали его азартные подвиги.

— Ты сказала, что нам нужно связующее звено для контакта с Беланже, и оно у нас есть, — заявил муж.

Теперь его слова меня по-настоящему заинтересовали.

— В каком смысле?

— В том самом. У нас есть связующее звено для знакомства с семьей Беланже. — Майло поднес чашку ко рту и сделал глоток, явно довольный тем, что держит меня в напряжении.

— И кто это? — осведомилась я.

— Андре Дюво.

Я нахмурилась:

— Он знает Беланже?

Майло намазывал маслом круассан.

— Дорогая, я тебе говорил, что он имеет отношение к парфюмерной индустрии.

Конечно! Как же я раньше до этого не додумалась? Андре подарил мне флакон духов, а мне и в голову не пришло, что тут может быть связь. Печальное с моей стороны упущение!

— Ты же не хочешь сказать, что он имеет какое-то отношение к «Парфюм Беланже»? — спросила я.

— Именно это я и хочу сказать.

— А почему же тогда ты раньше об этом ни словом не обмолвился?

Майло поставил чашку с блюдцем на диван и сел рядом.

— Во время наведения справок об окружении мадам Нанетт я узнал, что Элиос Беланже в свое время сотрудничал с Андре Дюво. На самом деле они часто вместе отдыхали на озере Комо. Я решил, что Дюво может оказаться неплохим связующим звеном, чтобы выйти на семью ее работодателя.

Я удивленно приоткрыла рот, когда до меня полностью дошел смысл его слов.

— Так ты намеренно поддерживал дружбу с мсье Дюво!

Он пожал плечами:

— У нас с ним много общих интересов. Это было нетрудно.

Иногда я не перестаю удивляться, насколько пронырливым может быть Майло.

— Выходит, мне очень повезло, учитывая недавние события, — продолжил он. — На озере Комо он как-то сказал, что ему нравится играть именно в этом заведении. Вчера вечером я ему позвонил и спросил, сможет ли он меня там рекомендовать. Так что видишь? Я собирал информацию. — Он улыбнулся. — Ты же не думаешь, что я всю ночь играл лишь для своего удовольствия?

На этот вопрос я отвечать отказалась.

— Выходит, когда ему срочно пришлось уехать с озера Комо, причиной тому стала смерть Элиоса Беланже.

— Да. Полагаю, в то утро его об этом известили.

Я подумала о срочном деле, которое Андре упомянул, когда готовился отправиться в Париж. Я решила, что речь шла о женщине, но дело оказалось куда более серьезным. Мне стало интересно, какие отношения сложились между ним и Элиосом Беланже. Андре уж точно не выглядел удрученным этим известием.

Тут мне пришла в голову еще одна мысль.

— Андре Дюво очень любит летать на аэропланах, а Элиос Беланже скончался вскоре после авиационной катастрофы.

— Да, — согласился Майло. — Я об этом подумал. На самом деле я поделился этим с Дюво. Он признает, что, очевидно, его увлечение авиацией и подвигло Элиоса пристраститься к воздухоплаванию. Он об этом жалел или делал вид, что жалеет.

Интересно. Возможно ли, что Андре Дюво имел какое-то отношение к аварии, послужившей причиной смерти Элиоса Беланже? Хотя нет. В это время он был с нами на озере Комо. Казалось маловероятным, что он мог стать соучастником покушения на убийство в Париже, учитывая, что вечером перед смертью Элиоса Беланже отравили.

— Он также обмолвился, что в последние месяцы мсье Беланже пристрастился к выпивке. Возможно, это объясняет аварию. — Это противоречило словам мадам Нанетт о том, что Элиос Беланже не любил затуманивать свой разум. Кто из них ошибался?

Я не знала, то ли мне восхищаться сыскным талантом Майло, то ли возмущаться тем, что он проводил расследование без меня. Любопытство взяло верх.