Другое дело старшая дочь, Сесиль. Она разделяет любовь и страсть отца к парфюмерному делу. Она часами пропадает в теплице и в лаборатории, которые для нее построил Элиос, придумывая и совершенствуя ароматы. Как и отец, она обладает очень сильной волей и часто конфликтует с братьями.

Мадам Нанетт сделала почти незаметную паузу, прежде чем добавила:

— Есть еще Мишель, младший сын. У него очень плохая репутация.

— Да, — согласился Майло. — Я знаком с Мишелем Беланже.

Я почему-то не удивилась тому, что паршивая овца семьи Беланже водит знакомство с моим мужем. Майло довольно долго прожил в Париже, и распутный отпрыск знаменитого рода, казалось, составлял ему вполне достойную компанию.

Мадам Нанетт кивнула, словно тоже этому не удивилась.

— Он привлекательный, почти все время проводит в развлечениях и попойках, к тому же замешан в многочисленных скандалах с женщинами. У него очень вспыльчивый характер. С мужем одной дамы произошел инцидент, в результате которого мсье Беланже пришлось хорошенько раскошелиться, чтобы его замять.

— А что за инцидент?

— Подробностей не знаю, но полагаю, что мужа крепко поколотили.

Этот Мишель Беланже и вправду представал весьма сомнительным типом.

— А молодая жена? — поинтересовался Майло. — Какая она?

— Она англичанка, очень милая и хорошенькая, — ответила мадам Нанетт. — В девичестве Берил Норрис. Она из очень хорошей портсмутской семьи. Насколько я понимаю, Элиос познакомился с ней на отдыхе и женился сразу по возвращении домой, что стало для его детей серьезным потрясением. Многого о ней сказать я не могу, но, по-моему, она хорошая мать. Не знаю, любила ли она Элиоса, когда выходила за него, но своего ребенка любит.

— Значит, эта несчастная семья обитает в большом доме на Фобур-Сен-Жермен, — заключил Майло. — И когда ты поняла, что они не просто несчастны?

Похоже, мадам Нанетт призадумалась над этим вопросом.

— По-моему, все начало проясняться около полугода назад. Мсье Беланже и мсье Мишель однажды вечером устроили громкий скандал. Это было в порядке вещей. Они часто скандалили. В то время я почти не придавала этому значения.

— Но позже начали придавать, — заметила я.

Она кивнула:

— На следующее утро Элиос уехал рано и отправился в Грасс.

— Где находится его фабрика, — пояснил Майло. В Грассе располагались многие парфюмерные предприятия, поскольку местный климат очень благоприятен для выращивания жасмина, лаванды и других растений, использующихся в парфюмерной промышленности.

— Да. Он вернулся через несколько дней и ходил угрюмый и мрачный. Похоже, с той поры у него начались перепады настроения: он был то веселым, то резко становился сердитым. Очень часто я наблюдала, как он смотрел куда-то вдаль, словно на душе у него лежало тяжкое бремя.

А затем все, казалось, стали в его присутствии чувствовать себя не в своей тарелке. Его жена часто вздрагивала, когда он начинал говорить. Неблагополучный дом превратился во что-то еще. Что-то изменилось. В воздухе повисло нечто тяжелое. Страх. Возможно, даже злоба.

— Очень интересно, — сказал Майло.

— Да, — согласилась я. — Может, нам надо найти способ познакомиться с мсье Беланже.

Мадам Нанетт подняла глаза, и в ее взгляде читалось беспокойство.

— В том-то и дело. Вот так подтвердились мои подозрения. Элиос Беланже умер.

— Умер? — Я была потрясена до глубины души. История закончилась совсем не так, как я ожидала. — Как? Когда это произошло? Мы, конечно, что-нибудь об этом услышали бы. — И тут я вспомнила недовольство Винельды из-за какого-то «старика» на обложках всех парижских бульварных изданий. Может, речь шла об Элиосе Беланже.

— Это случилось всего три дня назад, — ответила мадам Нанетт. — Довольно внезапно.

Что-то в ее словах заставило меня замереть, и я ощутила, как меня начинает охватывать знакомое чувство тревоги.

Майло, похоже, не удивился, поскольку совершенно бесстрастным тоном переспросил:

— Внезапно?

Мадам Нанетт взглянула на него, и мне показалось, что между ними установилась незримая связь. Они понимали друг друга. Я подавила в себе зависть, потому что никогда не могла угадать, о чем думает Майло.

— Да, — сказала она. — Всему виной авиакатастрофа.

Я не могла не бросить на Майло многозначительный взгляд. Я знала, что авиация — штука небезопасная, и это явилось доказательством тому, что переживала я не напрасно.

— За два дня до смерти Элиос отправился в Грасс на свою фабрику. С управляющим производством он согласовывал планы выпуска новых духов. При приземлении в Париже возникли трудности. Самолет совершил жесткую посадку, сильно вилял по полосе и воткнулся носом в землю.

— Он был ранен?

— Говорили, что видимых ранений не было. Он вылез сам и отмахнулся от людей, ринувшихся ему на помощь.

— Он был один?

— Да. В последний год он начал летать на самолете. Элиос находил это более удобным способом добираться до Грасса. Он мог чаще наведываться на свои фабрики.

— Что случилось с самолетом? — спросил Майло.

— Самолет был, конечно, сильно поврежден, но я не слышала, чтобы в нем обнаружили какие-то неисправности. — Она замялась. — Полагали… посчитали, что с мсье Беланже было что-то не так.

— Он был пьян? — уточнил Майло. Я посмотрела на него. Он немного подался вперед, взгляд его стал острым. Я редко наблюдала, чтобы он проявлял к чему-то подобный интерес, но тут он явно был заинтригован.

— Не знаю. По-моему, решили именно так. Говорили, что он выглядел оглушенным и нетвердо стоял на ногах.

— Понимаю, — произнес Майло.

— Наверное, авария так на него подействовала, — добавила мадам Нанетт. — Подобные происшествия любому потреплют нервы.

— Да, конечно, — согласился Майло.

Мадам Нанетт улыбнулась:

— Не надо мне потакать, мой дорогой. Я знаю, что ты думаешь: мои чувства могут помешать разобраться в сути, однако уверяю тебя, что дело совсем не в этом. Не думаю, что он был пьян, поскольку он не из тех, кто пьет сверх меры. Ему всегда нравилось обуздывать свои чувства, даже в молодости. Как-то раз он мне сказал, что его самое мощное оружие — это ум, и он не хочет его притуплять.

Майло, похоже, с этим согласился.

— Его шофер был там?

Она покачала головой:

— Нет. Он оставил свой автомобиль на аэродроме. Говорили, что Элиос настоял на том, чтобы самому поехать домой.

С их стороны казалось довольно безрассудным позволить ему самому садиться за руль, учитывая пережитую им авиакатастрофу. И тут я снова отметила, что Элиос Беланже был не из тех людей, кого можно легко переубедить, когда он на что-то решился.