невольно отшатнулась, плотнее закуталась в палантин. Эти сквозняки до добра не доведут!

Договор вспыхнул зелёным магическим пламенем. Я охнула, но не сдвинулась больше с места. Для кого тут, в конце концов, стараются?

Кто-то завыл.

Воздух стал каким-то густым, дышать стало тяжелее. Поначалу захотелось бочком-бочком спрятаться за ближайшим надгробием, но я приказала себе не терять духа. Ведьма я или где?

— Тан Орбас, сын Гираса Орбаса и Альты Орбайте, явись, — глухо произнес Айварас, сделав рукой какой-то круговой жест.

Тут же налетел ветер, сбивая нас с ног. Я вцепилась в договор, Айварас вцепился в меня, резко оттянув от алтарного камня.

— Ядвига!

— Двадцать один год Ядвига! — огрызнулась я. — Это оригинал! Где я возьму ещё один? Мне второй такой ни один копировальщик не состряпает! И вообще это наказуемое законом дело!

Раздавшиеся аплодисменты, заставили нас одновременно повернуть головы в сторону алтарного камня.

Я тихонько охнула и сжала руку Айвараса.

На остатках алтарного камня сидел… пан Орбас. Точно, он! И его сюртук, и брюки с узором по бокам, и волосы до плеч, делающие его похожим на поэта-песенника, коих у нас предостаточно на ярмарках и в праздничные дни.

Только вот кожа немного прозрачная, через всю фигуру моего дорогого арендодателя просвечивались деревья, очертания надгробий и сияли звёзды, усыпавшие небосвод.

— Доброго вечера, — с улыбкой помахал он скрученной с трубочкой бумагой. — Простите, мы тут проводили поэтические вечера в Потусторони, так я прямо оттуда. Хотите почитаю?

— Нет! — хором ответили мы с Айварасом.

Ну вот, что я говорила? Стихи! Понятия не имею, что там написано, но слушать совершенно не хочется. За паном Орбасом водится привычка оплести всё кружевом слов, закрутить-завертеть, а потом упорхнуться как бабочка, оставив тебя в коконе, как гусеницу. Только вот в бабочку ты не превратишься, потому что вместо шелковых нитей тебя обмотали лапшой для ушей.

— Ну, как знаете, — ни капли не обиделся он. — Чего звали?

— Как же вы… так? — только и смогла я выдохнуть.

Только сейчас дошло, что он все же отправился с белой проводницей в Потусторонь. Пусть пан Орбас и немного чудак, но человек он добрый и сердечный. Осознание, что его больше нет, серьёзно опечалило. И дело было не только в лавке.

— Ну, Ядвига, знаешь, оно по-разному бывает, — пожал он плечами. — Шёл-шёл — умер. Я бы сказал, что время страшное, сапоги из окон вылетают и приземляются на затылок, но… это не повод расстраиваться, поверь. У меня с детства недуг сердца, поэтому я знал, что рано или поздно это случится. Тем не менее, ни капли не жалею, что шагнул в Потусторонь. Потрясающе интересный мир. Хочешь, покажу?

— Кхм, — угрожающе начал Айварас.

Пан Орбас тут же выставил ладони вперед:

— Понял-понял. Ты сама посмотришь. Потом. Если захочешь.

— Пан Орбас, — словно очнулась я, быстро отодвинув все эмоции по поводу жизни, смерти и прочих крайне занимательных событий. — Смотрите! — Я быстро развернула договор. — Лавка по закону моя?

— Конечно, твоя, — даже удивился он. — Мы все оформили. Ты платить не забывай только, это поддерживает магическую печать, и никто не вправе тебя оттуда подвинуть.

— Кому же идут деньги? — хмыкнул Айварас.

Пан Орбас нахмурился и начал загибать пальцы:

— Лайме, Илзе, Ютта, Орта, Дисса, Лутта, Грася, Айсе, Барборите… Много кому!

Я прицокнула языком:

— Да вы ходок.

— Все по мере сил и возможностей, — шутливо поклонился он.

— Это прекрасно, но Ядвигу беспокоит некий пан Дудоля, — произнес Айварас, явно понимая, что наш разговор может уйти совсем не в ту сторону. — И угрожает жалобами в магистрат и прочей прелестью.

Пан Орбас тут же нахмурился, потеряв шутовской вид. Задумчиво постучал свитком со стихами по ладони.

— Ах, жабий бялт! Так и знал, что он не успокоится! И ещё нашел время приставать к девочке, когда я уехал… Совсем уехал.

С характеристикой я была целиком согласна, но вот вопрос, что делать оставался открытым. И это неслабо напрягало.

— Он имеет какие законные претензии? — спросила я, готовясь услышать любой ответ.

Пан Орбас мотнул головой, от длинных волос отлетели крохотные светлячки. Ух ты, души могут их привлекать?

— Ничего не имеет. В своё время у нас были рядом участки. Так вышло, что он по-соседски попросил сделать оградку для своего можжевельника. Я не возражал, соседи же. Потом Дудоля укатил, а можжевельник рос, занимая все больше места. Ну и ладно, мне не мешало. Но потом… когда я сдавал в аренду лавку, то прилежащую территорию отдать не смог — Дудоля заявил на неё права. Мол, можжевельник мой — земля тоже моя.

Я ахнула:

— Вот жабий бялт!

— Я бы сказал что покрепче, — пробормотал Айварас. Он тоже понимал, как оборачивается ситуация. Очень нехорошо оборачивается.

— А теперь он и на лавку замахнулся! — Пан Орбас нахмурился. — Дела-а-а… А я отсюда не могу ничего сделать, на судебное заседание в Потусторони не отпросишься.

— Получается, все вопросы теперь ложатся на мои плечи? — спросила я, быстро соображая, что можно сделать.

— В магистрате сторону Дудоли не примут, — сказал пан Орбас. — У тебя договор, Ядвига. К тому же ты постоянно там находишься, а Дудолю как ветром надует, так и прискакивает.

В общем-то, я была целиком согласна с такими словами. Пан Дудоля и правда сваливался крайне внезапно, орал, топал ножками и потом укатывался в неизвестном направлении. В последний раз ему в этом активно помогла Жужа.

Пан Орбас внезапно начал растворяться в воздухе.

— Ох, простите, меня зовут назад. Заскучали пить чай без стихов. Не вешай нос, Ядвига, правда за тобой! — успел он крикнуть, прежде чем вовсе исчезнуть.

— Пан Орбас! — звонко крикнула я, кинувшись к нему, но Айварас ухватил меня за рукав.

— Стой, это бесполезно. Если Потусторонь утягивает душу, значит, отведенное время закончилось. И это место лучше не соваться.

Я шумно выдохнула, обхватив себя руками за плечи — начинало основательно холодать, вот тебе и лето!

— Но он ничего толком не сказал!

— Сказал, — спокойно ответил Айварас. — Главное, мы теперь знаем, что Дудоля не имеет никаких прав на лавку.

— А если он предъявит документы? — мрачно уточнила я.

— Думаешь, так быстро организует подделку? — хмыкнул он. — Тогда перед ним стоит снять шляпу. Но не переживай, у меня есть друзья в следовательском отделе. — Айварас приобнял меня за плечи и развернул, давая понять, что пора уходить с кладбища. — Мы его выведем на чистую воду, клянусь скелетом, стоящим у меня в гостиной.

— Ну… если скелетом, — пробормотала я, шагая рядом с братом, — то это, конечно, серьёзно.

— Ещё как.

— Я тебя тогда в благодарность познакомлю с Сифочкой.

Айварас