университета. С распространением результатов эксперимента «психиатры стали выглядеть как ненадежные и старомодные шарлатаны, неспособные присоединиться к научной революции», – добавляет психиатр Аллен Фрэнсис.

Люди специально притворялись, что слышат голоса, и их госпитализировали в психиатрические больницы.

К концу 1980-х годов, чуть больше чем через десять лет после публикации, почти 80 % учебников по введению в психологию содержали исследование Розенхана. Большинство пособий по истории психиатрии посвятили ему не менее раздела – даже карманный учебник «Психиатрия: Очень краткое введение»[19] (из разряда «психиатрии для чайников»), в котором всего 133 страницы, почти всю страницу посвящает «психиатрической легковерности». И сегодня текст «Психически здоровые на месте сумасшедших» изучают на 101 курсе психиатрии – настоящий прорыв для исследования 40-летней давности, обусловленный его научной достоверностью. Журналисты, писатели и даже психиатры проникли в мир душевнобольных задолго до Розенхана, освещая окружающие их ужасы, но никто не делал этого с такой настойчивостью, с таким широким набором данных, с такими обширными цитатами, таким привлекающим внимание способом в нужное время и в нужном издании. «Эти исследователи не были “кучкой легкомысленных искателей сенсаций”», – писал один репортер. – Это смешанная группа, собранная Розенханом, очень уважаемым человеком, который мог похвастаться званием профессора и права и психологии Стэнфордского университета». В его исследовании, опубликованном в одном из самых престижных академических журналов мира, подсчитали количество препаратов и минут в день, которые персонал проводил с пациентами, и даже качество этих взаимодействий. В отличие от Нелли Блай и других, кто был до и после этого эксперимента, данные Дэвида Розенхана были, наконец, безупречны.

Группа состояла из восьми разных человек, включая самого Розенхана, трех женщин и пятерых мужчин: аспиранта, трех психологов, двоих врачей, художника и домохозяйку. Все они добровольно согласились под прикрытием отправиться в двенадцать учреждений в пяти штатах на Восточном и Западном побережьях США. Они поступали в психбольницы, называя одни и те же симптомы: посторонние голоса, которые говорили: «Стук. Пустой. Полый». (Как сказано в примечании, один из потенциальных псевдопациентов не следовал строгому методу сбора данных Розенхана и выбыл из эксперимента). Следуя этой стандартизированной структуре, исследование проверило, возможна ли госпитализация здорового человека. Основываясь только на этих симптомах, психиатрические учреждения диагностировали всем псевдопациентам серьезные психические заболевания. Во всех случаях – шизофрению, кроме одного, у которого обнаружили маниакально-депрессивный психоз. Госпитализации продлились от 7 до 52 дней, в среднем 19 дней. За это время психически здоровым людям назначили 210 таблеток – сильных психотропных препаратов. Псевдопациентов научили прятать таблетки за щекой или в карманы, чтобы они могли их выбросить или выплюнуть в унитаз, а не проглотить.

Не считая нескольких биографических изменений из соображений конфиденциальности, псевдопациенты описывали собственную жизнь. Оказавшись за стенами учреждения, они должны были сами выбраться оттуда. «Каждому было сказано, что выбираться придется самостоятельно. Это означало, что нужно было убедить персонал в собственном здравомыслии», – писал Розенхан. Как и Нелли Блай почти сто лет назад, они перестали симулировать галлюцинации сразу после госпитализации и вели себя нормально или настолько нормально, насколько позволяли необычные условия. С самого первого дня врачи психиатрической больницы смотрели на поведение псевдопациентов только через призму предполагаемой психической болезни. Ни один из них не был разоблачен персоналом, но 30 % других пациентов в первых трех случаях заметили, что-то странное: «Ты не сумасшедший. Ты журналист или профессор. Ты проверяешь больницу», – отзывались об одном из них. Медсестры писали в отчетах что «пациент увлечен графоманией», в то время как участник эксперимента просто документировал деятельность своего тайного исследования. «Однажды названный шизофреником больше ничего не может сделать, чтобы избавиться от этого ярлыка. Эта метка сильно влияет на восприятие человека и его поведения окружающими», – пишет Розенхан.

Он задается вопросом: «Интересно, сколько здоровых людей не признаются таковыми, как в наших случаях? Сколько «вменяемых» вне психиатрических диспансеров пациентов выглядят безумными в больницах не из-за живущего в них сумасшествия, а из-за давления странной обстановки?» То же и с замечанием медсестры о «графомании», когда нормальное поведение было принято за продиктованное болезнью. Обычно статьи с таким содержанием не выходят в журнале «Science», одном из самых читаемых научных журналов с экспертной оценкой мировых специалистов, который спонсировали Томас Эдисон, а затем Александр Грейам Белл. Самые известные выпуски включают работы о первом секвенировании генома человека, ранние описания вируса иммунодефицита человека, исследование Альберта Эйнштейна о гравитационном линзировании и исследование астронома Эдвина Хаббла о спиральной туманности. Вот что публиковалось в столь почитаемом общенаучном академическом журнале, о печати в котором никто, может, даже сам Дэвид Розенхан, не мог и мечтать.

Сразу после публикации «Психически здоровых на месте сумасшедших» статья встала в один ряд с более теоретическими упреками, исходившими из внутренних кругов психиатрии, утверждавшими, что психических заболеваний вовсе не существует. В третий раз маятник качнулся, перейдя от идеи, что психическое заболевание находится в мозге как осязаемое заболевание вроде рака, к теории психических болезней как результата неразрешенных конфликтов в уме и к новым убеждениям, что «болезнь» есть лишь в глазах смотрящего. Специально или нет, но исследование Розенхана в конечном счете построено на том, что здоровые добровольцы были признаны сумасшедшими, потому что они находились в сумасшедшем доме, а не по объективным внешним причинам, на которые могла бы ссылаться психиатрия для постановки диагноза. Розенхан предоставил недостающий ключевой элемент в спорах с психиатрией – доказательство своих убеждений.

Время проведения исследования было худшим для психиатрии – это были первые тревожные годы, когда стали появляться отрезвляющие исследования, представляющие ее в самом неэффективном свете. В 1971 году масштабное исследование в США и Великобритании показало разницу в понимании шизофрении в этих странах. Американские психиатры работали с более широким понятием расстройства и предпочитали именно этот диагноз, в то время как британские врачи упирали на маниакально-депрессивное расстройство, ныне известное как биполярное. Два психиатра по одну сторону Атлантики, как показали результаты, соглашались с диагнозами друг друга меньше чем в половине случаев, – это даже меньше, чем шансы выиграть в блэкджек[20]. Американский психиатр Аарон Т. Бек, который позже станет основателем когнитивной психотерапии, опубликовал две статьи о недостатках психиатрической диагностики, в 1962 году заключив, что психиатры, работающие с одним пациентом, приходят к единому мнению только в 54 % случаев.

Тем временем психиатрические отделения быстро закрывались по всей стране. К моменту вступления Рональда Рейгана в должность губернатора Калифорнии в 1967 году больницы штата выписали половину своих пациентов. Под руководством Рейгана Калифорния приняла несколько законов, ускоривших закрытие этих учреждений по всему штату, и этому примеру последовала вся страна. Но даже после этого влияние психиатрии как ползучий сорняк