Мэллори нажал на тормоз.

– Тут! Что такое? – сказал Хьюмс-Тельбот, глядя вдоль светового конуса фар. На дороге стояли три большие собаки, ветер ерошил шерсть.

– Боже мой! – Хьюмс-Тельбот сдернул очки, поспешно протер стекла и снова надел их.– Мне кажется… Это же волки!

– Черт! Закройте все стекла! – завопил Шеклтон.

Форд сбавил ход до предела. Когда кулак Шеклтона ударил по замку двери с его стороны, три зверя ощетинились на запах горячего металла и моторного масла и скрылись в стене деревьев, черневшей с левой сто– роны. «Форд» опять набрал скорость, веснушчатые от возраста руки Мэл– лори твердо держали руль. Они проделали большую дугу по лесу и выныр– нули на дорогу, вымощенную булыжником.

Тут и стоял дом Майкла Галатина.

Он был похож на церковь, построенную из темно-красных камней, скрепленных белой известью. Шеклтон понял, что раньше это, должно быть, и была церковь, потому что наверху была узкая башня, завершав– шаяся белым шпилем и ограждением вокруг нее. Но действительно изуми– тельным в этом сооружении было то, что оно снабжалось электричеством. Свет лился из окон первого этажа, а вверху на башне из окошек с вит– ражами мерцало темно-синим и розовым. Справа было каменное строение поменьше, вероятно, мастерская или гараж.

Дорожка делала круг перед домом, Мэллори остановил «Форд» и по– тянул ручной тормоз. Он постучал в стекло и, когда Хьюмс-Тельбот опу– стил его, водитель спросил с некоторой неуверенностью:

– Мне оставаться здесь, сэр?

– Да, пока что,– Хьюмс-Тельбот знал, что старый шофер – один из штатных сотрудников британской разведки, но ему не стоит знать боль– ше, чем абсолютно необходимо. Мэллори кивнул – послушный слуга – и выключил мотор и фары.

– Майор? – Хьюмс-Тельбот двинулся к дому.

Два офицера пошли от автомобиля сквозь колючие снежинки, подняв под шинель плечи. Над тремя каменными ступеньками возвышалась обитая дубовая дверь с позеленевшим бронзовым молоточком: какое-то животное, в зубах которого была зажата кость. Хьюмс-Тельбот поднял кость – и вместе с ней поднялась нижняя клыкастая челюсть зверя. Он стукнул по двери и стал ждать, чувствуя, как его пробирает озноб.

Задвижка откинулась. Шеклтон чувствовал, как у него в желудке бурчит от ведьминого пойла в «Бараньих отбивных». А затем дверь по– вернулась на смазанных петлях, и в ее освещенном проеме показался си– луэт черноволосого мужчины.

– Входите,– сказал Майкл Галатин.

В доме было тепло. В нем был натертый воском дубовый паркетный пол, и в зале с высоким потолком в очаге из грубо отесанного белого камня жарко играло пламя. После того как капитан Хьюмс-Тельбот предъ– явил Майклу верительное письмо, подписанное полковником Валентином Вивьеном из Лондонского управления паспортного контроля, Шеклтон про– шел прямо к камину – греть свои покрасневшие руки.

– Чертовски трудно добираться сюда,– прохрипел Шеклтон, шевеля пальцами.– Наверное, трудно найти более безлюдную местность, не так ли?

– Мне другой найти не удалось,– спокойно сказал Майкл, читая письмо.– Если бы я имел желание развлекать незваных гостей, я бы ку– пил дом в Лондоне.

Шеклтон почувствовал, как пальцы заныли, отогревшись, и повер– нулся, чтобы получше рассмотреть человека, с которым, как бы то ни было, приехал познакомиться.

На Майкле Галатине был черный свитер с закатанными до локтей ру– кавами и выцветшие изрядно поношенные брюки цвета хаки. На ногах были стертые коричневые мокасины. Его густые черные волосы, подбитые седи– ной на висках, были острижены по-военному, коротко с боков и сзади. На подбородке была темная-темная щетина, которой два-три дня не каса– лась бритва. На левой щеке был шрам, начинавшийся от глаза и уходив– ший назад, к краю волос. Шрам от лезвия, подумал Шеклтон. Знакомое такое напоминание. Ну, значит, у Галатина есть опыт рукопашного боя. И что же? Шеклтон прикинул, что рост этого человека около шести футов двух дюймов, плюс-минус четверть дюйма, и вес около ста девяноста – ста девяносто пяти фунтов. На вид Галатин был мужчиной сильного, ши– рокоплечего атлетического типа, может быть футболиста или регбиста или как там это у англичан называется. Он производил впечатление спо– койной силы, как мощная пружина, сильно стянутая и готовая вот-вот сорваться. И все же этого было недостаточно, чтобы считать его спо– собным к выполнению задания в оккупированной нацистами Франции. Гала– тину явно было необходимо побыть на солнце: он был бледен, словно по– сле зимней спячки, наверное, ни разу не видел яркого солнца за все шесть месяцев. Черт возьми, в этой проклятой стране всю зиму не быва– ет ничего, кроме сумрака. Но сейчас зима уходила, и всего лишь через два дня наступит весеннее равноденствие.

– Вам известно, что в округе водятся волки? – спросил его Шекл– тон.

– Да,– сказал Майкл и сложил письмо, которое прочитал. Последний раз он работал с полковником Вивьеном уже давно. Должно быть, дело важное.

– Я бы на вашем месте не ходил на прогулки,– продолжал Шеклтон. Он полез во внутренний карман шинели, вытащил сигару и обрезал у нее кончик маленькими ножничками. Потом чиркнул спичкой о белый камень очага,– эти здоровые зверюги любят мясо.

– Это волчицы,– Майкл опустил письмо в карман.

– Какая разница,– Шеклтон зажег сигару, глубоко затянулся и вы– пустил струю голубого дыма,– вам надо немного размяться, достать ружье и поохотиться на волков. Вы уж точно знаете, как обходиться с ружьем, не…– он оборвал разговор, потому что Майкл Галатин внезапно оказался прямо перед ним, и его светло-зеленые глаза сковали льдом его душу.

Рука Майкла поднялась, схватила сигару и выдернула ее из зубов майора. Он сломал ее пополам и швырнул в огонь.

– Майор Шеклтон,– сказал он с налетом русского акцента, сглажен– ного холодной британской аристократичностью,– здесь мой дом. Чтобы курить здесь, нужно просить разрешения. Но если вы попросите, я его не дам. Мы поняли друг друга?

Шеклтон прошипел, покраснев лицом:

– Это была… это была полудолларовая сигара!

– Дыму она дает ровно на полцента,– сказал ему Майкл, еще не– сколько мгновений глядя в глаза человека, чтобы убедиться, что его вызов ясен, а затем повернулся к молодому капитану.– Я в отставке. Таков мой ответ.

– Но… сэр… вы еще даже не выслушали, для чего мы приехали!

– Могу догадаться,– Майкл прошел к окну и поглядел на черный лес. Он учуял запах старого виски из неприкосновенного запаса, шедший от кожи Шеклтона, и слегка улыбнулся, догадываясь, как американец мог на него отреагировать. К удовольствию Морин из «Бараньих отбивных».

– Существует план совместной операции союзников. Если бы он не был важен для американцев, майор не приехал бы сюда. Я сам слушал ра– диопередачи через пролив по своему коротковолновому приемнику. Все эти цифры, вещи насчет цветов для Руди и скрипок, которые нужно на– строить. Я не могу понять всех этих переговоров, но я понимаю тон этих голосов: большое волнение и много страха. Скажу, что это значи– тельно приближает неизбежное возведение Атлантической стены,– он взглянул на Хьюмс-Тельбота, который так и не сдвинулся с места и не снял свою мокрую шинель,– думаю, не позже, чем через три-четыре меся– ца. Когда пролив летом успокоится. Уверен, что ни Черчилль, ни Руз– вельт не хотят высаживать на побережья Гитлера армии солдат, опухших от морской болезни. Итак, что-нибудь в июне-июле будет более верным. В августе будет слишком поздно; американцам придется пробиваться на восток в самое плохое время зимы. Если они захватят места для высадки в июне, они будут в состоянии наладить линии снабжения и закопаться на оборонительных рубежах у самих границ Германии до первого снега,– он поднял брови.– Я правильно рассуждаю?