25 февраля 2004 года

Спустя год и восемь месяцев после авиакатастрофы

Клотен, Швейцария

Виталий Калоев впервые за последние полтора года проспал всю ночь. И впервые за все это время совсем без снов. Без изматывающих, страшных видений, не оставлявших его с того дня, когда он узнал о гибели своей семьи. Каждый раз, стоило только закрыть глаза, он видел, как летит к земле его маленькая девочка. Ветер раздувает волосы, рвет платье, крутит в воздушном потоке, как тряпичную куклу. И она плачет, кричит, зовет его. Протяжное, полное ужаса «Папа-а-а-а-а!» звенит в ушах так, что иногда из них идет кровь. Во Владикавказе он вставал среди ночи и ехал на кладбище: «Я здесь, Дианочка. Папа пришел!»

За три дня в Швейцарии она снилась ему только однажды. Проснувшись от ее крика, он просидел всю ночь у окна, глядя в такое же черное, как в его сне, небо. Прошлым же вечером он словно потерял сознание. Другой списал бы это на алкоголь, но Виталий знал, что в его случае спиртное бессильно. Пытаясь забыться, Калоев однажды выпил за вечер сразу две бутылки водки, но эффект был таким же, как от двух рюмок. А тут всего-то полстакана виски. За упокой. «Покойтесь с миром! Теперь я сделал все, что мог!» – произнес он, глядя в темное небо.

Большую часть поллитровки Виталий и вовсе вылил на руки. Он тер их так, что, казалось, снимал кожу, но ощущение мерзости от соприкосновения с человеком, лишившим его всего самого дорогого в жизни, все равно не ушло.

Тогда Калоев скинул с себя всю одежду и сложил в бумажный пакет. Принял душ, снова оделся и вышел на улицу. На заднем дворе отеля стоял большой мусорный бак, куда он и выбросил пакет, потом выкурил сигарету и пошел в бар на первом этаже отеля.

Там было многолюдно и очень шумно. Виталий, выпив всего кружку пива, вернулся в свой номер. Он упал на кровать, не снимая одежды, и тут же провалился в сон. И спал до тех пор, пока настырный луч солнца не заставил его открыть глаза.

Виталий умылся и спустился в ресторан. Выпил две чашки кофе и выкурил сигарету под аккомпанемент выпуска новостей. С экрана на него смотрел Питер Нильсен. Черно-белая фотография не самого лучшего качества. Никаких эмоций она у него не вызвала, словно это сообщение вообще не имело к нему никакого отношения. Внутри, на сердце, было тихо и пусто.

После завтрака Виталий прогулялся вокруг местной кирхи (кирха – лютеранская церковь) – единственной достопримечательности затрапезного Клотена. Вернувшись в номер, Калоев сложил свои вещи в чемодан и снова прилег. Теперь оставалось лишь ждать.

Он открыл глаза. У кровати стояли пятеро мужчин в штатском.

Виталий посмотрел на часы – почти пять часов вечера.

2 июля 2002 года

Спустя 10 часов после катастрофы

Овинген, Юберлинген,

район Боденского озера, Германия

Как и предполагал пастор Майер, к месту падения обломков их не пустили, направили за разрешением в оперативный штаб в Овинген. Это небольшой поселок неподалеку от Юберлингена, возле которого и упали основные части самолета. Полицейский объяснил водителю, как туда проехать, и предупредил:

Убедиться в этом пришлось уже через пару сотен метров. Прямо посреди дороги лежала рука. Водитель остановился пропустить автомобиль, чтобы объехать жуткое препятствие по встречной полосе. Пассажиры в подавленном состоянии просто молчали. Виталий смотрел в окно и не верил тому, что там видел. Так, наверно, выглядит поле боя наутро после кровавого сражения. Полицейские осматривали тела, лежавшие у обочины, и помечали флажками места в высокой траве, где находили фрагменты чьих-то останков.

Калоев хотел закричать, чтобы водитель остановил машину, но не смог произнести ни слова. Руки и ноги тоже не слушались. Он вообще не мог пошевелиться. Виталий испугался инсульта, но не потому, что боялся умереть, наоборот, он готов был просить о смерти, однако сначала должен похоронить жену и детей и выяснить, кто виноват в их гибели. Калоев почувствовал, как внутри разливается жар, словно вместо крови по венам течет огонь. Ярость! Она и правда кипит. И заставляет жить. Виталий сжал кулаки.

Пока они добирались до штаба, Майер успел сделать несколько звонков. Первым его абонентом стал местный священник Уве Беккер, которого пастор попросил найти людей, имеющих возможность позаботиться о Виталии в его ситуации. Нужен был переводчик и сопровождающие пожарные или полицейские из департаментов психологической помощи. Беккер заверил, что знает таких людей, и пообещал в ближайшее время подъехать вместе с ними в штаб.

Второй звонок пастора Майера был в приемную министра внутренних дел земли Баден-Вюртемберг. Разрешение на проезд к месту падения самолетов он хотел получить именно от него, потому что понимал: здесь, в штабе, все будут ссылаться на вышестоящее руководство. Разговор с министром был коротким, но ответ был получен не сразу. Пастору перезвонили только минут через сорок: