Просидев несколько минут в тишине, Виталий встал и, хромая, подошел к окну. Хозяева дома разрешили ему курить в спальне. И он курил одну за одной механически, даже не замечая. Он настолько погрузился в себя, в свои воспоминания, что настоящее фиксировал только с каждой вспышкой зажигалки.

Виталий думал о своей супруге. О том, как они встретились и поженились. Им обоим было уже за тридцать: в холостяках, по осетинским меркам, засиделись. Светлана, так же как он, была карьеристкой. Для Осетии, где большинство женщин по традиции предпочитают работе домашние хлопоты, это большая редкость. Будущая жена получила высшее экономическое образование и в момент встречи с Виталием руководила отделом в крупном банке. Там они и познакомились.

Стройная, миловидная девушка с идеально причесанными волосами, Светлана умела одеваться элегантно. Любила, например, носить шляпы, но в этой яркой женственности совсем не было кокетства и жеманства. Она была деловой, четкой и с отличным чувством юмора, таким же, как и у Виталия.

После нескольких деловых встреч он пригласил ее в кино. И с этого самого первого свидания оба поняли, к чему все идет, – через год поженились. И уже через несколько месяцев счастливые молодые ждали своего первенца – Костика. А вот с Дианой долго не получалось. Света обошла все святые для осетин места, регулярно ходила в церковь и уговорила Виталия ввязаться в строительство храма. Она вымаливала у Бога дочь. И в конце концов Диана стала долгожданным чудом для всей большой семьи Калоевых. Это было счастливое время: они любили друг друга, растили детей и строили планы на будущее.

«Что? Что же я делал не так? – спрашивал он себя снова и снова. – Не воровал, не убивал, людям помогал! За что Ты так со мной?» – Виталий нащупал на шее цепочку с крестом, рванул ее и, размахнувшись, выбросил в окно.

Около половины седьмого утра дом ожил. С кухни доносился звон посуды. Виталий зашел в ванную, быстро умылся (по осетинской традиции бриться ему теперь нельзя до первой годовщины со дня смерти близких) и спустился вниз. Майя и Каролина пили кофе за столом.

Каролина – мать Майи – встала и обняла Виталия. Накануне вечером она приняла его так, словно была давней знакомой. Пятнадцать лет назад она потеряла мужа. Осталась одна с четырьмя дочерьми, едва сводила концы с концами, но не только не вышла замуж, ни с кем даже не встречалась все эти годы. Виталий высоко оценил ее преданность. Ведь в Осетии это незыблемая традиция: если муж скончался, жена должна оставаться одинокой до конца жизни.

К дому подъехал полицейский автомобиль. В окно Майя и Виталий увидели, как из него вышли Михаэль и уже знакомый офицер Гельмут, он-то и сообщил, что им дали разрешение на участие в поисках и даже отвели конкретный участок. Приехали туда же, где Виталий и Гельмут побывали накануне. Оставив машину на обочине, пешком дошли до обломков. Вокруг уже сняли ленту оцепления, вместо нее появились венки и цветы. Полевой букет как раз ставил в банку с водой какой-то летчик. Рядом с ним стояло еще пятеро мужчин в форме. Один из них разливал водку. Несколько пластиковых стаканчиков поставили на землю, накрыв каждый кусочком черного хлеба.

Виталий дождался, пока летчики выпьют, и спросил:

Гельмут повел Виталия и остальных в перелесок к северу от места падения шасси. Он знал, что эту территорию прошерстили на пару километров вперед и вширь еще вчера. Завтра у обломков «Туполева» будет проходить траурная церемония с участием родителей погибших детей, которые прилетят из России, поэтому местность основательно «зачистили». Есть, конечно, риск, могли что-то пропустить, но здесь все же у Калоева гораздо меньше шансов найти тела собственных детей. О том, что это «ложный след», Гельмут решил не говорить ни Михаэлю, ни Майе. Боялся, что они не смогут правдиво сыграть в поисковый отряд. А эта игра, по мнению Гельмута, была единственным правильным решением. С одной стороны, она позволит отвлечь Калоева, с другой – у начальства не будет никаких претензий.