— Нам повезло, теперь приходят маленькие корабли, и дело идет быстрее. А некоторые бедолаги проторчали тут три дня.

Сержант был крупный светловолосый мужчина с посеревшим от усталости лицом. Он кивнул в сторону моря и покачал головой:

— Гляньте на этих глупых пидоров, щас они опрокинут лодку.

Гарри проследил за его взглядом до головы очереди. Люди там стояли по грудь в холодных водах Ла-Манша. Самые первые забивались в рыболовецкий шмак, который сильно кренился под их весом.

— Нам лучше спуститься, — заметил Гарри.

Томлинсон кивнул, и они зашагали по берегу. Рыбаки пытались увещевать лезущих на борт солдат.

— Хорошо хоть что-то осталось от дисциплины, — сказал Гарри.

Томлинсон повернулся к нему, однако ответ заглушил визг пикирующего бомбардировщика прямо над головой, который перекрывал более тонкий звук падающих бомб. Потом раздался рев, от которого у Гарри едва не лопнула голова, — его оторвало от земли и засыпало фонтаном покрасневшего песка.

— И он исчез, — громко произнес Гарри. — Остались одни ошметки. Куски.

— Прости, что? — озадаченно спросила Мюриэль.

Гарри зажмурился, пытаясь прогнать из головы картинку.

— Ничего, Мюриэль. Все хорошо, прости.

Он почувствовал, как женщина нащупала и сжала его руку. Ладонь Мюриэль была жесткой, сухой, загрубевшей от работы. Гарри сморгнул слезы.

— Сегодня мы ведь справились? — спросил он.

— Да, благодаря тебе.

Послышался переливчатый сигнал отбоя воздушной тревоги. Все бомбоубежище разом выдохнуло и расслабилось. Дверь открылась настежь, и в проеме на фоне звездного неба, подсвеченного заревом пожаров, нарисовалась фигура старшего по укрытию.

— Народ, они улетели, — сказал он. — Можно расходиться по домам.

Глава 3

Самолет покинул Кройдон на заре. Гарри привезли сюда прямо из тренировочного центра Секретной разведывательной службы. Он еще ни разу в жизни не летал. Это был обычный гражданский рейс, которым перемещались к месту назначения английские и испанские бизнесмены. Они бойко переговаривались между собой, в основном о том, какие трудности создала война для торговли, пока самолет парил над Атлантикой, прежде чем повернуть на юг, огибая оккупированную немцами Францию. Гарри на миг испугался, когда самолет оторвался от земли, и вдруг понял, что железнодорожные пути внизу стали меньше, чем в игрушечном наборе Ронни. Однако это прошло, стоило им попасть в толщу облаков, залепивших иллюминатор серым туманом. Облака и монотонное гудение моторов — ничего не менялось. Гарри откинулся на спинку кресла и стал думать о пройденном тренинге — трех неделях занятий. А сегодня его посадили в машину и отвезли в аэропорт.

Наутро после бомбардировки Гарри доставили из Лондона в поместье в Суррее, где он и провел все это время. Как оно называлось и где оно находилось, он так никогда и не узнал. Викторианская краснокирпичная громада, особое расположение комнат, голые полы без ковров и какой-то трудноопределимый запах наводили Гарри на мысль, что здесь когда-то помещалась школа.

Занятия с ним проводили в основном довольно молодые люди. В них замечались некое нетерпение и азарт, быстрота реакции и энергия, благодаря которым они завладевали вниманием, приковывали к себе взгляды, перехватывали инициативу в беседе. Иногда они до странности напоминали Гарри неутомимых торгашей. Его обучали основам шпионажа: способам передачи информации, определения слежки, получения сообщения, если ты в бегах. Нет, с ним, конечно, ничего подобного не случится, заверяли наставники, — он под дипломатической защитой, это полезный побочный продукт его прикрытия.

От общего перешли к частному: как вести себя с Сэнди Форсайтом. Ему предложили сыграть в ролевую игру, Сэнди изображал бывший полицейский из Кении. Подозрительный Сэнди сомневался в истории Гарри; пьяный и враждебный Сэнди спрашивал, за каким чертом явился сюда он, Бретт, и заявлял, что всегда его ненавидел; еще один Сэнди сам был шпионом, работал на фашистов.

— Вы не знаете, как он на вас отреагирует, и должны быть готовы к любому развитию событий, — сказал полисмен. — Вам нужно подстраиваться под его настроение, понимать его мысли и чувства.

Свою историю ему следует излагать без малейшего противоречия, говорили они, так, что комар носа не подточит. Это не составляло труда. Гарри мог быть абсолютно честен, рассказывая о своей жизни до того момента, как Уилл принял телефонный звонок из МИДа. В качестве прикрытия выдумали объяснение — мол, ему позвонили в поисках переводчика взамен работавшего в Мадриде сотрудника, которому внезапно пришлось уехать. Скоро он выучил все это назубок, но ему говорили, что все равно есть проблема. Не с лицом, а с голосом: в нем слышалась неуверенность, почти неохота, когда он рассказывал, почему приехал. Такой ловкач, каким казался Форсайт, мог сразу разгадать обман. Гарри работал над этим и через некоторое время удовлетворил своих наставников.

— Разумеется, — заметил полисмен, — любую странность в тоне можно объяснить легкой тугоухостью, которая сказывается на голосе. Сыграйте на этом и расскажите о приступах паники после Дюнкерка.

— Но это в прошлом, — удивился Гарри, — у меня давно не случалось приступов паники.

— Но вы же помните, как это было? Сумели побороть их, но иногда ощущаете приближение этого неконтролируемого ужаса. — Полисмен заглянул в лежавшую у него на коленях папку; у Гарри теперь имелось собственное досье в кожаной папке с красным крестом и надписью «секретно». — Что ж, разыграйте это… секундное замешательство, как будто делаете паузу, прежде чем спросить его о чем-то. Это пойдет вам на пользу. Даст время подумать, а в его голове закрепится идея, что вы инвалид и опасаться вас нечего.

Информация о приступах паники поступила — Гарри это понял — от одной странной женщины, которая как-то раз его опрашивала. Она не объяснила, чем занимается, но Гарри догадался, что эта особа — психиатр. Ей тоже была присуща некая шпионская нетерпеливость. Ее голубые глаза смотрели так пронзительно, что Гарри на миг опешил. Женщина пожала ему руку и бодро предложила сесть за маленький стол.

— Мне нужно задать вам несколько личных вопросов, Гарри. Могу я называть вас Гарри?

— Да… а…

— Мисс Кейн. Зовите меня мисс Кейн. Вы, кажется, вели правильную жизнь, Гарри. Не то что некоторые чудаки, которые у нас здесь появляются, могу вам сказать. — Она засмеялась.

— Полагаю, что да. Обычную жизнь.

— Вы потеряли обоих родителей в очень юном возрасте, это наверняка было нелегко. Вас передавали от одних дяди с тетей к другим, а оттуда в пансион.

Гарри внезапно разозлился:

— Мои дядя с тетей всегда были добры ко мне. И в школе мне нравилось. Это была частная школа Руквуд, а не пансион.

Мисс Кейн насмешливо взглянула на него:

— Есть разница?

— Да, есть. — Гарри сам удивился внезапной горячности своего голоса. — «Пансион» звучит так, будто вас там оставили, лишь бы отвязаться. Руквуд — это частная школа, сообщество,