Аналитики полагают, что стратегия действий Вашингтона усилит «решимость его врагов действовать [в ответ на растущее у них] негодование от очевидного запугивания со стороны США». Они будут стремиться найти наиболее «дешевые и простые способы, чтобы использовать уязвимые места этой страны», коих имеется в достатке. Неглубокое осознание аналитиками Буша данных фактов подтверждается и тем, что в тексте Стратегии национальной безопасности содержится лишь одно предложение об усилении мер контроля вооружений, к которым у представителей администрации президента сформировано устойчивое чувство неприязни{48}. Два специалиста в области международных отношений описывают в журнале Академии гуманитарных и точных наук планирование «затяжной конфронтации, а не поиска политических компромиссов» как «провокационную тактику по своей сути». Они предупреждают, что «явная ориентация США на открытую военную конфронтацию, откровенно преследующую национальные интересы, чревата огромной опасностью»{49}. Несмотря на различные индивидуальные цели, в этом отношении мнения многих сторон совпадают.

Выводы, которые были сделаны в аналитическом обзоре Американской академии гуманитарных и точных наук относительно превосходства закона над силой в политике США, требуют серьезных оговорок. После окончания Второй мировой войны правительство Соединенных Штатов стало применять стандартную для сверхдержавы схему действий, используя силу, а не законные средства, когда это выгодно для «национального интереса». При этом термин «национальный интерес» понимался как совокупность частных интересов различных американских групп, способных влиять на формирование политического — курса. Для англо-американской культуры это банальная ситуация, которая своими корнями уходит во времена А. Смита. Он жестко осуждал «торговцев и держателей мануфактур» Англии, которые, по сути, были основными вдохновителями политики и делали все возможное, чтобы их интересы добросовестно соблюдались, вне зависимости от того, какие «плачевные» последствия такая политика могла иметь, включая жертвы их «дикой несправедливости» как в Англии, так и за ее пределами{50}. Выясняется, что опыт прошлого мало чему научил современных политиков.

В 1992 году позицию американской элиты в отношении ООН ярко выразил Френсис Фукуяма, проработавший в Государственном департаменте США при президенте Р. Рейгане и Дж. Буше-старшем: ООН — «в высшей степени полезный инструмент политики односторонних действий, и, вероятно, в дальнейшем такая политика будет проводиться в жизнь преимущественно посредством ООН». Его прогноз подтвердился, возможно, из-за того, что он был основан на понимании определенной тенденции в деятельности этой организации. В тот период расстановка сил в мировой политике была такова, что ООН, сразу после ее создания, неизбежно стала инструментом внешней политики США. Появление организации было встречено с восхищением, однако в последующие годы неприязнь по отношению к ней со стороны политических элит неуклонно возрастала. Перемена в восприятии отразилась на процессе деколонизации. Он приоткрыл возможность установления «тирании большинства»: запросы и чаяния поступают только из главных центров политической власти, которые на деловых пресс-конференциях часто называют «фактическим мировым правительством властителей мира»{51}.

Когда ООН не справляется с ролью «проводника односторонней политики США», ее перестают воспринимать всерьез. Подтверждением этому служат и официальные записи о решениях, в процессе принятия которых было использовано право вето. С 1960-х годов США несомненно лидировали в использовании права вето при голосовании резолюций Совета Безопасности по самому широкому кругу вопросов, даже в случаях обращений к государствам о соблюдении норм международного права. Великобритания занимала в этом отношении второе место, затем шла Франция и, наконец, с большим отрывом, СССР. Приведенные данные о США не совсем точны вследствие того, что колоссальное влияние этой страны часто вынуждало принимать более мягкие формулировки, против которых они выступали, или же вообще снимать с повестки рассмотрения важнейшие вопросы, как это было в случае военных действий США в Индокитае. Это лишь наиболее значимый пример в мировом масштабе из многих других.

Саддама Хусейна правомочно обвиняли в отказе подчиняться многочисленным резолюциям Совета Безопасности, хотя мало говорится о том, как сами США отклоняли данные резолюции. Среди наиболее важных отклоненных постановлений — Резолюция № 687, направленная на снятие санкций с Ирака после подтверждения его согласия принять условия Совета Безопасности ООН, а также предполагающая меры по уничтожению оружия массового поражения и пусковых установок на всем Ближнем Востоке (Статья 14 этой резолюции содержала приложение по Израилю). Для США Статья 14 являлась абсолютно неприемлемой и вследствие чего была снята с рассмотрения.

Сразу же после этого президент Буш I и его госсекретарь Джеймс Бэйкер объявили, что США намерены отклонить условия Резолюции № 687, препятствуя тем самым любому «смягчению санкций, пока у власти находится Саддам Хусейн». Президент Б. Клинтон занял аналогичную позицию. Его госсекретарь Уоррен Кристофер в 1994 году написал, что уступки, на которые намерен идти Ирак, не являются «достаточным основанием для снятия эмбарго». Тем самым, как заметил Дилип Хиро{52}, «США в одностороннем порядке изменили правила игры». Использование США инспекции ООН для шпионажа на территории Ирака дискредитировало проведение международных инспекций. Их деятельность была свернута иракскими властями после нанесения Великобританией и США бомбового удара по Ираку в 1998 году, несмотря на протесты ООН. Вероятные результаты данных инспекций достоверно известны только главным идеологам всех участвовавших в данном процессе сторон. Общеизвестно, что разоружение посредством международных инспекций не входило в планы США и Великобритании, а также, что обе воюющие страны ни в коем случае не согласятся исполнять соответствующие резолюции ООН.

Некоторые наблюдатели отмечают, что именно Израиль занимает лидирующее положение в списке тех стран, которые нарушают международные резолюции. Турция и Марокко, поддерживающие США, каждая нарушили больше резолюций Совета Безопасности ООН, чем Ирак. Эти решения ООН касались особенно важных вопросов: акций агрессии, противозаконных действий и проявлений жестокости в период военных оккупаций, растянувшихся на десятилетия, случаев откровенного нарушения Женевских конвенций (военные преступления — в терминологии правовой системы США), а также ряда других вопросов гораздо более серьезного характера, чем неполное разоружение. В резолюциях ООН по Ираку содержатся обвинения в репрессиях иракского населения, и в этом отношении факты о политике Саддама Хусейна ужасают. Однако эта проблема является второстепенной, подтверждением чему служит поддержка тогдашним политическим руководством США Хусейна в войне с Ираном, в ходе которой он совершил самые свои страшные злодеяния. Резолюции, принятые в отношении Израиля, не подпадают под действие Главы VII Устава ООН, предполагающей применение военных санкций, хотя любое подобное решение США моментально бы заблокировали.