«Суд рассматривает право на осуществление интервенции как проявление политики силы. В прошлом это приводило к серьезным нарушениям закона, и, несмотря на любые сбои в работе международных организаций, этой практике не должно быть места в системе международного права… По природе вещей, право на осуществление интервенции является прерогативой наиболее сильных государств и способно стать серьезной угрозой для системы осуществления правосудия в целом»{36}.

В то время как западные державы предавались самолюбованию — они смогли в конце 1990-х годов ввести в обиход новую норму о государственной интервенции, весь остальной мир формулировал свои принципы в этом отношении. Любопытно проследить реакцию лидеров общества, к примеру, на то, как до официального оглашения причин бомбардировок Сербии в 1999 году Тони Блэр заявил, что, если бомбовые удары не будут нанесены, «репутация НАТО сильно пострадает». Это, в свою очередь, чревато значительной угрозой мировой безопасности. Казалось, что объекты беспокойства НАТО были не слишком воодушевлены необходимостью поддержания репутации тех, кто изничтожал их на протяжении сотен лет.

К примеру, Нельсон Мандела обвинял Тони Блэра в сознательном провоцировании нестабильности в мире. Он также критиковал Великобританию и США за игнорирование интересов других стран, за взятие на себя роль «мирового жандарма», что подтверждает их нападение на Ирак в 1998 году и на Сербию в 1999-м. В Индии — самой большой демократической стране в мире, которая, получив независимость, начала восстанавливаться после ужасных последствий периода британского правления, — усилия Б. Клинтона и Т. Блэра по поддержанию репутации НАТО, одновременно с укреплением международной безопасности, не встретили позитивной оценки. В то же время критические замечания индийских властей и общественности не были услышаны. Даже в Израиле — государстве-сателлите США по определению — претенциозность заявлений Клинтона-Блэра и целой толпы их израильских сторонников была просто-напросто высмеяна ведущими военными и политическими аналитиками. Они сочли такую политику проявлением устаревшего подхода «дипломатии канонерок», завуалированной «моральной добродетелью» и якобы существующими «угрозами миропорядку»{37}.

С другой стороны, интересно проследить, как развивалось движение неприсоединения. Его представляли собравшиеся в апреле 2000 года на «Южном саммите» государства, на долю которых приходилось 80 процентов всего земного населения. Данная встреча стала ключевым событием в истории этих государств. На ней впервые одновременно собрались главы всех этих стран, которые помимо совместной подготовки детального критического доклада о неолиберальных социально-экономических программах, в совокупности называемых на Западе глобализацией, также категорически отвергли «так называемое „право“ на осуществление гуманитарной интервенции». Данная позиция была слово в слово озвучена на саммите неприсоединившихся стран, который прошел в феврале 2003 года в Малайзии{38}. Вероятно, эти страны слишком хорошо научены горьким опытом прошедшей истории, чтобы довольствоваться пышными риторическими переливами, и за последние несколько веков порядком устали от «гуманитарных интервенций».

Было бы преувеличением сказать, что только наиболее сильным дано право устанавливать нормы подобающего, по их мнению, поведения. Этим правом обладают также их надежные государства-сателлиты. Преступления Израиля, такие как постоянные «точечные удары» по подозреваемым в террористической деятельности лицам, что, кстати, во всех прочих ситуациях сами израильтяне и их союзники называют «акциями террора», расцениваются как правомочные деяния. В мае 2003 года два ведущих правозащитника Израиля опубликовали «подробный список всех операций по ликвидации и описание самих ликвидированных израильскими спецслужбами объектов». Эти ликвидации проводились в ходе крупномасштабной контртеррористической операции «Интифада аль-Акса», проводимой с ноября 2000 года по апрель 2003 года. Используя официальные и неофициальные сведения, они обнаружили, что «Израиль осуществил не менее 175 подобных операций» — по одной каждые пять дней — уничтожив 235 человек, 156 из которых проходили как подозреваемые в совершении преступлений. «С болью в сердце мы признаем тот факт, что последовательные и широкомасштабные меры целенаправленной ликвидации граничили по своему охвату и характеру с преступлениями против человечества»{39}.

Их оценка не совсем точна. Ликвидация признается преступлением в зависимости от того, кто ее осуществил. Эти действия могут быть оправданы как нежелательные события, если они совершены лояльным государством в целях самообороны. Они даже могут восприниматься как неизбежная данность для так называемого «международного партнера»{40} мирового государства-гегемона, без ведома которого подобные действия не осуществляются. Международный гегемон (США) с большим энтузиазмом старался получить максимальные политические дивиденды от уничтожения израильскими спецслужбами подозреваемых в террористической деятельности, инцидента с ракетным ударом Израиля по целям на территории Йемена, в результате которого погибли пятеро гражданских лиц, оказавшихся вблизи от взрыва. Удар был «специально запланирован на октябрь… чтобы представить американского лидера во всеоружии накануне президентских выборов в США» и «наглядно продемонстрировать всем врагам, что произойдет с ними в скором будущем»{41}.

Более ярким примером утверждения нового миропорядка является бомбардировка Израилем в июне 1981 года иракского реактора в г. Озирак. Изначально эта бомбардировка была осуждена как нарушение международного права. В дальнейшем, по мере того как Саддам Хусейн из перспективного союзника превращался в чудовищного изверга и злодея, оценки этих бомбардировок стали меняться (август 1990 года). Событие, казавшееся поначалу рядовым преступлением, впоследствии стало восприниматься как благородный поступок и серьезное препятствие на пути создания Хусейном ядерного оружия.

Однако утверждение нового порядка потребовало устранить некоторые нежелательные факты. Сразу после бомбардировок 1981 года территория, где размещались сооружения Озирака, была проинспектирована известным ученым-ядерщиком, руководителем кафедры физики Гарвардского университета Ричардом Вильсоном. Он пришел к выводу, что подвергшиеся бомбовому удару установки не были пригодны для выработки плутония, в чем Израиль обвинил Ирак, в отличие от израильского реактора Димона, который, по некоторым данным, произвел объем ядерного сырья, достаточного для создания нескольких сот атомных бомб.

Имад Хаддури, иракский физик-ядерщик, руководивший испытаниями реактора до бомбардировок, подтвердил результаты исследований своего американского коллеги Вильсона. Хаддури привел доказательства того, что реактор в Озираке был не пригоден для выработки плутония, однако после израильских бомбардировок в 1981 году руководство Ирака «приняло твердое решение наращивать свои программы вооружения». Он заключил, что Ираку потребовалось бы несколько десятилетий для того, чтобы получить сырье, пригодное для производства оружия, если бы в результате бомбардировок не произошло резкого ускорения реализации военных программ.