Использование права вето вносит в дискуссию о несоблюдении Ираком резолюций Совета Безопасности ООН еще один оставшийся без внимания аспект. Ясно, что, если бы Ирак располагал правом вето, его действия не шли бы вразрез ни с одной из резолюций этой организации. Очевидно, что в любой серьезной дискуссии о неподчинении решениям Совета Безопасности ООН право применения вето является крайней формой неуважения к решениям ООН. Однако такое вряд ли возможно из-за предсказуемой реакции, которая последует автоматически.

Вопросы использования права вето жарко обсуждались в ходе подготовки операции в Ираке. Франция подверглась самой жесткой критике за свои угрозы заблокировать принятие решения о введении военных санкций против Ирака. «Они говорят, что наложат вето на любое решение, направленное на то, чтобы призвать Саддама к ответу», — заявил Буш-младший с характерной для него прямотой, когда выдвигал ультимативные условия Совету Безопасности 16 марта 2003 года. В его словах было много злости по поводу позиции Франции, и он решительно высказывался за то, чтобы проучить страну, не исполняющую приказы из Кроуфорда, штат Техас. В целом опасность того, что кто-то другой может применить право вето, вызывает скандал, обнаруживая «крах дипломатических усилий» и никчемность действий ООН. Вот одно, случайно выбранное мной из множества других, высказывание: «Если государствам с незначительным политическим влиянием удастся использовать Совет Безопасности ООН в качестве противовеса американской политике посредством процедур голосования, выступлений и публичных обращений, то они в дальнейшем смогут подорвать легитимность и доверие к данному международному институту», — считает Эдвард Лак, директор Центра по изучению международных организаций Колумбийского университета{53}. Вошедшее в повседневную практику использование непререкаемым мировым лидером права вето в целом остается без внимания и должной оценки, напротив, время от времени слышны приветственные возгласы, которые как будто свидетельствуют о принципиальности позиции готового ко всему Вашингтона. Однако это может подорвать легитимность и авторитет ООН.

В таком случае не стоит удивляться, когда высокопоставленные сотрудники администрации Дж. Буша заявляют, как это было в октябре 2002 года, что «нам не нужен Совет Безопасности» и, «если же он стремится сохранить свое положение, необходимо предоставить США объем полномочий». Он должен быть сопоставим с тем, что был недавно предоставлен американским властям Конгрессом США, то есть право свободно использовать военную силу. Данная позиция была сформулирована президентом совместно с госсекретарем США К. Пауэллом, который от себя добавил: «Очевидно, что Совет Безопасности всегда может выступать с обсуждениями любого рода», но мы в то же время «имеем полное право делать то, что считаем необходимым». Вашингтон одобрил внесение резолюции в Совет Безопасности (Резолюция ООН № 1441), при этом не оставив и тени сомнения, что ее осуществление полностью бессмысленно. Как отмечали международные наблюдатели, «невзирая на дипломатические реверансы, господин Буш четко дал понять, что он рассматривает данную резолюцию как достаточное основание для начала операции против Ирака, в случае если господин Хусейн станет медлить». «Несмотря на то что Вашингтон намерен провести консультации с членами Совета Безопасности, он не считает необходимым заручиться их поддержкой». Вслед за высказываниями К. Пауэлла управляющий делами Белого дома Эндрю Кард пояснил, что «ООН может созывать заседания и проводить различные дискуссии, но у нас нет необходимости дожидаться их одобрения»{54}.

Стремление администрации президента Соединенных Штатов продемонстрировать подобающее уважение к мировому общественному мнению, выраженное в попытках объяснить побуждающие мотивы своих действий, стало отчетливо заметным через несколько месяцев после заявлений К. Пауэлла в Совете Безопасности о начале военной операции в Ираке. «Представители правительства США настаивали, чтобы выступление Пауэлла не расценивалось как элемент для привлечения сторонников силового решения иракского вопроса», — писала зарубежная пресса. Один официальный представитель США заявил, что «правительство не намерено втягивать себя в процедуру согласования по второй резолюции, так как ему это совсем не нужно… Если другие члены Совета Безопасности хотят к нам присоединиться, мы можем ненадолго задержаться, чтобы они смогли поставить свою подпись, где надо… но не более того»{55}. Вашингтон дал всем понять, что принял решение использовать силу; озадаченное мировое сообщество может лишь попытаться «догнать» США и присоединиться к антииракской кампании или, в противном случае, испытать тяжелые последствия, которые постигнут всех, кто, согласно формулировке президента Буша, оказался на стороне террористов.

Вскоре после этих событий состоялась встреча Дж. Буша и Т. Блэра, а также присоединившегося к ним премьер-министра Испании Хосе Мария Аснара. На этой встрече они повторно выразили свое неуважение к нормам международного права и международным организациям. По сути, они выдвинули Совету Безопасности ООН ультиматум: подчинись нашему решению в двадцать четыре часа, или мы осуществим вторжение в Ирак и установим там режим, который считаем необходимым, без твоей бессмысленной печати одобрения, и мы непременно сделаем так — вне зависимости от того, решит семья Саддама Хусейна покинуть страну или нет. Буш заявил, что вторжение легитимно, так как США обладают суверенным правом использовать силу для обеспечения национальной безопасности, угрозу которой представляет Ирак, как во главе с Саддамом, так и без него. ООН утратила былую значимость, так как «не справилась со своими обязанностями», то есть не подчинилась приказам Вашингтона. США будет «восстанавливать попранную справедливость в мире», даже если весь мир выступит с единым решительным протестом против этого{56}.

Вашингтону стоило немалых трудов показать мировой общественности всю несостоятельность официальных деклараций. На пресс-конференции 6 марта Дж. Буш-младший заявил, что «ответа требует всего один-единственный вопрос: действительно ли иракский режим полностью и безоговорочно разоружился в соответствии с требованиями Резолюции № 1441 или нет?». Правда, сразу же после этого он дал четко понять, что даже этот «единственный» вопрос не имеет значения, поскольку, «если речь заходит о нашей безопасности, нам не требуется ничье разрешение». В таком случае инспекции ООН и декларации о намерениях Совета Безопасности были всего лишь фарсом, и даже безропотное согласие с навязываемыми решениями не смогло бы изменить результата. Несколькими днями ранее Дж. Буш своим заявлением отмел любую возможность ответа на свой риторический вопрос. США установят собственный режим в Ираке, даже если Саддам полностью разоружится и если он вместе со своими приспешниками покинет территорию Ирака, подчеркивалось в выступлении президента США во время саммита на Азорских островах{57}.

В действительности, безразличие президента США в этом ключевом вопросе уже стало достоянием широкой общественности. За несколько месяцев до указанных событий пресс-секретарь Белого дома Ари Флейшер сообщил, что «США взяли курс на смену режима в Ираке при участии международных инспекций или без них». «Смена режима» предусматривает создание не предпочтительной для иракцев формы правления, а той формы, которую единолично установит завоеватель, называя ее «демократической», — это стало уже привычной практикой, поскольку даже Россия устанавливает «народные демократические режимы». Позднее, когда военная операция стала подходить к концу, Флейшер снова вернул прежнюю актуальность «главному вопросу» международных отношений последних месяцев — «обладанию Ираком оружием массового поражения, что было и остается главной причиной вторжения». В то время как Буш представлял свою противоречивую позицию на пресс-конференции, министр иностранных дел Великобритании Джек Стро объявил, что если Саддам Хусейн будет окончательно разоружен, то «мы не станем возражать против того, чтобы во главе страны осталось прежнее правительство». Таким образом, по словам Дж. Стро, главным вопросом остается разоружение: дискуссии по поводу «освободительной миссии», «демократии» являются всего лишь пустым разговором, и Великобритания не станет поддерживать милитаристские устремления президента Буша, подкрепленные его слабой аргументацией. Участие Великобритании в военной операции продиктовано необходимостью поддержания международной безопасности{58}.