Он думал о добыче, сложенной в трюме: большие тюки с чаем, фарфор, впрочем теперь разбитый, рулоны шелка и всевозможные пряности. Это, конечно, не сравнить с золотыми слитками, но стоит достаточно дорого. Но что с того проку, если не удастся найти какой-нибудь порт.

Нужно отдать должное старому Раскину, он оказался превосходным мореходом. Несколько раз во время урагана рулевой пытался повернуть корабль на север, в сторону Цейлона и Индии, но все безуспешно. Ветер и течение были слишком сильны. «Кондор» стал игрушкой грозной стихии.

Теперь они находятся где-то вблизи Тропика Козерога, где добытые товары вообще не представляют ценности. Высадка в этих диких местах не сулит надежды на спасение. Ситуация безнадежная. Если и дальше придерживаться этого курса, то погода в конце концов изменится к худшему, температура понизится, тогда пиратам предстоит замерзнуть прежде, чем муки голода доконают их.

«Африка», — задумался он.

Стоя на истерзанной ветром палубе, Смиггенс вспоминал свою прежнюю жизнь. Он был репетитором, весьма уважаемым человеком, известным во многих аристократических семействах Лондона. Склонность к выпивке и еще кое-что положили конец его карьере. Была у него одна исключительная ученица, очень привлекательная юная леди, дочь влиятельного герцога. Ее обучение, пожалуй, несколько вышло за пределы программы. Конечно, ее отец узнал об этом. Только милости Божией да благосклонности судьбы обязан Смиггенс тем, что успел сесть на корабль, идущий в Вест-Индию, до того как оскорбленный пэр накинулся на него с пистолетом и шпагой.

Он уже думал, что побег удался, но в устье Темзы его корабль был остановлен властями. Конечно, у него не было ни единого шанса в суде, которым распоряжался герцог, его бесчисленные защитники (Смиггенс вспоминал, что их было не меньше, чем песчинок на берегу) и судья, купленный друзьями бедного оскорбленного отца.

Смиггенса приговорили к заключению в самой страшной хобартской тюрьме в отдаленных землях на Тасмании, где ему суждено было провести остаток жизни, погрузившись в тяжелую и бессмысленную работу. Там он свел знакомство с негодяями, сосланными со всего света, известнейшим из которых был Брогнар Блэкстрап. Поскольку Смиггенс оказался самым умным, ему предстояло стать первым помощником. Дружба, завязавшаяся между ним и капитаном, была самой странной дружбой на свете.

Ум Смиггенса и дерзость Блэкстрапа составили удачный дуэт, и вскоре они организовали похищение небольшого рыболовного судна. Сбежав из тюрьмы, они двинулись на север вдоль побережья Тасмании. Им помогали нищие аборигены, которые сочувствовали беглецам, — ведь их тоже жестоко притесняли местные власти.

Потом Смиггенсу и Блэкстрапу каким-то чудом удалось незамеченными пересечь пролив Басе и пробраться в оживленный портовый город Сидней. Там они скрывались, пока не попались. Тогда вместе с бандой таких же отчаявшихся молодчиков они украли большой корабль и направились на север. Одним из тех, кто избрал Блэкстрапа главарем, был рулевой и штурман Раскин. Если бы не его мастерство, они наверняка напоролись бы на подводные рифы, защищающие все восточное побережье Австралии, — рифы, которые привели в замешательство даже бессмертного Кука.

Преодолев многие препятствия, они повернули на северо-запад от Кейп-Йорка, держа курс на Индию с ее богатствами. На пути к ним примыкали моряки разных национальностей, потрепанные жизнью, отчаявшиеся люди. Из такого человеческого отребья и создавалась команда. В нее вошли филиппинцы и двуличные китайцы, разорившиеся фермеры с Явы и американские китобои, свободные африканцы и беглецы с островов Меланезии, а также мелкие воришки из Европы и Азии. Их объединяла пиратская вольница и жажда наживы, поэтому они беспрекословно подчинялись Блэкстрапу. Им везло, они уходили от любой погони, одерживали верх в любых стычках. Но удача изменила им.

«Вы не сможете победить море, — думал Смиггенс. — Как сказал старый Раскин, если океан захочет поглотить вас, он вас поглотит, и против этого обычный человек бессилен».

В этот момент наблюдатель, крепко привязанный к мачте, чтобы его не унесло беспощадным ветром, изо всех сил закричал:

— Земля!

Земля? Что это за вздор он несет? Смиггенс удивился. Может быть, на их корабле появился первый сумасшедший? Защищая глаза от режущего дождя, он качнулся вперед и крикнул сидящему на фок-мачте:

— Эй, там, наверху! Мистер Суарез, вы слишком долго отсутствовали на палубе! Спускайтесь, мы пришлем вам смену!

Ветер разорвал его слова на слоги. Взволнованный наблюдатель наклонился так, что едва не упал на палубу, и произнес, старательно выговаривая слова:

— Нет, сэр! Там наверняка земля! В южном направлении! — Он резким рывком указал в сторону предполагаемой суши.

— Смиггенс, что случилось? — Блэкстрап подошел сзади к первому помощнику.

— Это все Суарез, сэр. Он уверяет, что в южном направлении показалась земля. Но это невозможно.

— Смиггенс, откуда вы знаете, что возможно в этих широтах? Да, на картах нет ничего, кроме океана. — Он внимательно огляделся вокруг. — Где моя подзорная труба? А впрочем, ладно! Что за земля, Суарез? — крикнул он, сложив руки трубкой.

Цепляясь за фок-мачту, кубинец как-то ухитрился поднести к глазам подзорную трубу.

— Равнина, сэр, окруженная горами.

— Это остров? — Смиггенс слизнул с губ морскую соль. — Здесь не может быть острова. Мы же находимся в доброй тысяче миль на восток от Мадагаскара.

— А кто бывал здесь до нас, Смиггенс? Даже сам Кук не заплывал в эти моря. — Двигаясь к ограждению, Блэкстрап оглушительно заорал: — Пошевеливайтесь вы, ленивые жирные туши! Вы что, не слышали, что сказал наблюдатель? Поднять паруса!

Он окончательно рассвирепел и бросился на матросов с кулаками. Большинство его ударов не достигало цели, потому что команда уже суетилась, взявшись за дело с новыми силами, с новой энергией, рожденной надеждой. Это мало походило на правду, но если впереди действительно была земля, они не могли позволить себе проплыть мимо.

Туман скоро рассеялся, и перед ними предстала суша — темно-зеленые очертания долины, окруженной высокими горами, как и говорил наблюдатель. Горы означали снег, а значит, чистую, свежую воду. На палубе раздались радостные крики.

Казалось, благодаря милосердному Провидению они уже избежали верной смерти, как с вершины мачты донеслось:

— Рифы, сэр. Впереди опасные рифы!

— Черт побери! — Блэкстрап рванулся назад к штурвалу и оттолкнул рулевого. — Полный назад, Раскин, хотя уже слишком поздно!

Несмотря на сплоченные усилия команды, корабль не слушался руля.

— Капитан, мы не сможем обогнуть их! Течение слишком сильное! — В голосе рулевого сквозила нарастающая тревога.

Лицо Блэкстрапа побагровело от усилий, он заорал на своего помощника:

— Смиггенс, помогайте!

Но все уже было бесполезно. Непреодолимый ветер и беспощадное течение, подхватив «Кондор», понесли его прямо навстречу гибели.