– Вы только посмотрите на нее! – воскликнула Стиви, когда Люси вышла из ванной – одетая и совсем упавшая духом. – Ну прямо секретный агент! Я тоже хотела бы быть такой.

– Но ты же меня совсем не знаешь.

– После этой ночи еще как знаю! – Стиви окинула Люси взглядом. – Тебе любая позавидует. Вид у тебя крутой. Ты ведь ничего не боишься, правда?

Наклонившись, Люси подняла с полу одеяло и набросила его на Стиви. Та застыла, опустив глаза.

– Извини. Я не хотела тебя обидеть, – кротко произнесла она, покраснев.

– Просто здесь холодно…

– Ничего. Со мной и раньше такое случалось. – Стиви подняла на Люси печальные испуганные глаза. – Ты считаешь меня уродиной. Толстой уродиной. И я тебе не нравлюсь. Днем все выглядит совсем по-другому.

– Ну уж толстой уродиной тебя никак не назовешь, – возразила Люси. – И ты мне нравишься. Просто… Черт! Извини, я не хотела…

– Ничего удивительного. Как я могу понравиться такой девушке, как ты? – грустно произнесла Стиви, заворачиваясь в одеяло и слезая с кровати. – С тобой любая пойдет. Но все же я тебе благодарна. Спасибо. Я никому ничего не скажу.

Люси молча наблюдала, как Стиви забирает свою одежду из гостиной и одевается. Она дрожала, губы ее кривились.

– Боже мой, только, пожалуйста, не плачь, Стиви!

– Ну хоть имя мое помнишь!

– Что ты хочешь этим сказать?

Широко распахнув глаза, в которых все еше плавал испуг, Стиви взмолилась:

– Отпусти меня, пожалуйста! Я никому не скажу. Спасибо. Я тебе очень благодарна.

– Что ты такое несешь? – оторопела Люси.

Стиви завернулась в свое пальто и выскользнула за дверь. Стоя у окна, Люси задумчиво смотрела, как женская фигурка в длинном разлетающемся черном пальто с капюшоном и черных сапогах исчезает за пеленой снега.

Спустя полчаса Люси, натянув лыжную куртку, разложила по карманам пистолет и две обоймы с патронами.

Заперев дверь, она осторожно спустилась по занесенным снегом ступенькам. Какая странная эта Стиви! Люси чувствовала себя виноватой. Потом ее мысли переметнулись к Джонни, и чувство вины усилилось. Люси вспомнила, как он пригласил ее на ужин в Сан-Франциско. Он пытался ее успокоить.

– У тебя все будет хорошо, – пообещал он.

– Я не могу так жить, – сказала она.

В ресторане на Маркет-стрит сидело множество привлекательных женщин, уверенных в себе, счастливых… Люси чувствовала на себе взгляд, ей хотелось съежиться, сжаться в точку.

– Я хочу что-то с этим сделать, – сказала она. – Ты только посмотри на меня.

– Люси, ты отлично выглядишь.

– Я никогда не была такой толстой…

– Прекрати глотать таблетки и…

– Меня это просто убивает!

– Я не допущу, чтобы ты поступила опрометчиво. Ты должна доверять мне.

Джонни ответил на ее пристальный взгляд – это его лицо в свете свечей навсегда осталось у нее в памяти. Он был очень красив – тонкие черты лица, необычный цвет глаз, чем-то похожий на тигриный. Она ничего от него не утаила. Выложила ему абсолютно все.

Идя сейчас по заснеженной дорожке вдоль залива Кейп-Код, Люси изнывала от одиночества и чувства вины. Ведь она, по сути, сбежала. Она вспомнила, как узнала о смерти Джонни. По радио! Не самый лучший способ узнавать подобные вещи.

Известный доктор найден застреленным в своей голливудской квартире. Источники, близкие к следственным органам, утверждают, что это могло быть самоубийство…

Ей не у кого было разузнать подробности. Она не была знакома ни с его братом Лорелом, ни с его друзьями. Кого ей было спрашивать?

Зазвонил сотовый, и Люси воткнула в ухо наушник.

– Ты где? – Это был Бентон.

– Иду сквозь метель по Провинсу. Ну, не совсем метель. Сейчас уже не так сыплет, – вяло ответила Люси.

– Выяснила что-нибудь?

Люси вспомнила ночные приключения, и ее вновь охватило раскаяние.

– Только то, что в последний раз он был в баре не один, – сказала она. – Это было за неделю до его смерти. Вероятно, он зашел туда сразу после операции, а потом вернулся во Флориду.

– Лорел был с ним?

– Нет.

– Как же он обходился?

– Я же сказала, что он был не один.

– Кто тебе это сказал?

– Бармен. Видимо, он с кем-то познакомился.

– С кем же?

– С женщиной. Гораздо моложе себя.

– Как ее звали?

– Джен. Фамилии не знаю. Джонни был очень расстроен. Из-за операции. Ты же знаешь, что там было не все в порядке. Когда люди теряют веру в себя, они часто совершают неожиданные поступки.

– Как ты себя чувствуешь?

– Прекрасно! – Надо же, как легко она соврала. Все-таки она трусиха и эгоистка.

– Голос у тебя какой-то убитый, – встревожился вдруг Бентон. – В том, что случилось с Джонни, твоей вины нет.

– Но я устранилась. Палец о палец не ударила, чтобы что-то выяснить.

– Почему бы тебе не навестить нас? Приедет Кей. На недельку. Мы будем рады тебя видеть. У нас будет время поговорить.

Бентон говорил сейчас как психолог.

– Я не хочу ее видеть. Она все поймет.

– Люси, ты не должна с ней так обходиться.

– Я никого не хочу обижать! – Люси вспомнила Стиви.

– Тогда скажи ей правду. Это же так просто.

– Зачем ты позвонил? – резко сменила тему Люси.

– Мне нужна твоя помощь. Я говорю по защищенной линии.

– Я тоже, разве что кто-то рядом перехватывает. Давай выкладывай.

И Бентон рассказал об убийстве в рождественской лавке к Лас-Оласе. Возможно, оно произошло два с половиной года назад. Он пересказал все, что узнал от Бэзила Дженрета, добавив, что Скарпетта о таком убийстве не слышала. Правда, тогда она еще не работала во Флориде.

– Информация получена от психопата, – добавил Бентон. – И я не слишком ей доверяю.

– Он выколол глаза этой женшине?

– Он не сказал. А я решил не задавать слишком много вопросов, пока не выясню, насколько правдива эта история. Ты можешь задействовать свою поисковую систему?

– Начну искать прямо в самолете.

Часы над книжным шкафом показывали половину первого. Адвокат паренька, подозреваемого в убийстве своего брата-младенца, погрузился в бумаги, разложенные на столе Кей.

Дейв, молодой стройный брюнет, относился к тому типу мужчин, которым неправильные черты лица придают особую привлекательность. Адвокат славился своим красноречием на судебных процессах, и всякий раз, когда он появлялся в академии, секретарши и студентки как бы невзначай оказывсшись у кабинета Скарпетты. Исключение составляла Роза. Она уже пятнадцать лет работяща у Скарпетты секретарем, давно достигла пенсионного возраста и была совершенно равнодушна к любым мужским чарам, кроме тех, которыми обладад Марино. Это был единственный мужчина, с кем она охотно флиртовала, и поэтому для выяснения его местонахождения Скарпетта обратилась именно к ней. Марино должен был присутствовать на этой встрече.