Он отреагировал бы так на любого своего сотрудника, проявившего рискованную беспечность. Конечно, Маделин не считала свое поведение рискованным. Такая упрямая…

– Алексей. – Рядом с ним стояла женщина, чье имя ему было недосуг узнать. Она погладила длинными наманикюренными пальчиками его предплечье. – Я восхищаюсь каждым ювелирным украшением, которое вы создали. И у меня есть прекрасные идеи насчет вашей будущей коллекции.

Он позволил ей говорить без умолку. Он не слушал ее. Ему не нужны были никакие идеи, тем более от богатых избалованных наследниц.

Затем он увидел Маделин. Она была одета в белое облегающее платье, пробуждавшее совсем не непорочные фантазии. Маделин проскользнула в боковую дверь, скрывшись от его глаз, как это сделала на выставке в Милане.

Поставив бокал с шампанским на один из столиков, Алексей высвободился из цепких рук прилипчивой дамы. Она все еще разговаривала с кем-то, кто слушал ее, когда он прошел через зал до ближайшей двери и вышел из зала.

Ему нужно только попробовать. Съесть кусочек, который успокоил бы голод, мучивший его. Если бы ему удалось удовлетворить свое любопытство… ему больше ничего не надо было бы.

Взглянув в конец коридора, он увидел взметнувшийся подол белого платья Маделин, который исчез в двери, выходившей в сад.

Давно он не преследовал женщину, если вообще преследовал. Его это обычно не волновало. Но Маделин словно забралась под его кожу. И пока он не овладеет ею, пока не насытит потребности своего тела, она будет казаться ему гораздо более лакомым кусочком, чем была на самом деле.

Однако Маделин просто женщина. А он – мужчина. И они хотят друг друга. Основной инстинкт. И ничего больше. Ему просто надо было доказать это своему телу.

Маделин стояла возле двери и внимательно рассматривала какие-то тропические растения, когда он вошел. Его поразил контраст: ярко-розовые цветы, Маделин в белом и белые сугробы за стеной теплой оранжереи, которая оберегала нежные южные растения.

Воспользовавшись моментом, Алексей полюбовался ею, восхитившись узкой талией, плавным изгибом бедер. И особенно – упругими ягодицами, которые заставили его задуматься о том, не проводит ли она время в гимнастическом зале?

Маделин вдруг резко повернулась.

– Алексей, – произнесла она без всяких эмоций в голосе.

– Ты всегда сбегаешь со своих собственных мероприятий? Если они не доставляют тебе удовольствия, то хотя бы подумай о гостях.

Мягкие розовые губы сложились в виде полусердечка.

– Ну, в последний раз я пошла распорядиться насчет закуски. А на этот раз… мне нужен был… воздух. – Отвернувшись, Маделин стала рассматривать толстые стеклянные стены.

– Ты выглядишь усталой, – сказал он.

Это была правда. Под глазами ее залегли темные круги, но дело заключалось не только в этом. Усталость сквозила во всей ее позе. И Алексей чувствовал себя… ответственным за нее.

Маделин сжала губы, и они превратились в твердую линию.

– Мне кажется, начальник не должен говорить своей подчиненной такие вещи.

– А друг?

– Ты мне не друг!

Да. Он не был ее другом. Все, что он говорил ей, и все, что делал в отношении ее, имело одну цель – завлечь Маделин к нему в постель. Это было не дружеское поведение. Однако у него вообще не было друзей. Алексей не заводил ни с кем дружеских связей. Он никогда не был общительным человеком.

– Это правда. – Алексей заглянул в ее глаза. Он увидел в них горячее желание – такое же, как и у него. – Ты собираешься и дальше притворяться, что между нами нет ничего, кроме рабочих отношений?

Маделин еще крепче сжала губы:

– Да, собираюсь притворяться. Потому что зачем нам другие отношения?

Алексей придвинулся к ней, ожидая – она отступит от него, но Маделин не шевельнулась. Она твердо стояла на месте, уперев руки в бока.

– Ничего долговременного, – сказал он. – Предпочитаю кратковременные связи.

– Например, как с той женщиной, с которой ты сейчас говорил?

– Нет. Я даже не знаю ее имени.

Маделин смотрела на него секунду, сжимая и разжимая кулаки и переступая с ноги на ногу. И вдруг, шагнув вперед, она обхватила руками его лицо. Голубые глаза ее были серьезными, когда она взглянула на него. Затем, поднявшись на цыпочки, Маделин поцеловала его.

Поцелуй ее был неуклюжим, не совсем умелым, но страстность его затмевала собой отсутствие мастерства. Маделин целовалась так, будто долго голодала, и Алексей был более чем готов удовлетворить ее голод.

Обхватив Маделин за талию, Алексей привлек ее к себе и застонал, когда к нему прижались полные груди. Ее язык, нежный и влажный, облизывал его губы, а он отвечал ей тем же, наслаждаясь сладким ртом.

Исступленный звук вырвался из ее горла и замер на губах, когда Маделин, подняв руки, крепко вцепилась в его плечи. Обхватив ее затылок другой рукой, он запустил пальцы в длинные шелковистые волосы.

Только попробовать? Он хотел пировать. Хотел гладить гибкое тело, нежное и нагое. Хотел ощутить ее кожу, гладкую и теплую. Хотел насладиться каждым сантиметром ее плоти…

И вдруг – так же неожиданно, как поцеловала его, – Маделин отпрянула назад. И Алексей отпустил ее, не сводя с нее глаз. Зрачки ее были расширены, губы припухли, щеки раскраснелись, груди высоко поднимались и опускались, в такт прерывистому дыханию.

Она провела рукой по своим растрепанным волосам.

– Мне надо… надо идти, – сказала она, и голос ее дрожал.

– Надо идти? – спросил он охрипшим от возбуждения голосом.

– Я подумала – это не будет так хорошо, как я себе представляла. Никогда не может быть, ты же знаешь.

– И что дальше?.. Разве тебе было плохо? – спросил он.

Она снова повернулась к нему.

– Я не могу, – просто сказала она. – Это непрофессионально.

– Мы забыли о профессиональности минуту назад.

– Да, забыли. Но продолжать… будет еще более непрофессионально.

Маделин стояла перед ним, и взгляд ее был твердым. И в то же время в нем сквозила пугливая настороженность, которую он подмечал время от времени. Ее вызов Алексей принимать не хотел. Он не мог быть сказочным рыцарем в сияющих доспехах. Не хотел им быть.

– Хорошо, Мэдди, если ты не хочешь, то это твой выбор. Я никогда не уговариваю женщин ложиться со мной в постель. Но я знаю – ты испытываешь ко мне притяжение. Ты сама доказала это. А что касается профессионализма, то барьер уже перейден, без всякого секса…

Она покачала головой, встряхнув темными кудрями:

– Все сотрудники в офисе сразу заметят это. А я слишком заинтересована в этой работе. – Глаза ее сузились. – Ты ведь не уволишь меня, если я откажу тебе?