Шрифт:
Интервал:
Закладка:
Ну, с милицией — это их проблемы. Хотят ее бояться, пускай боятся! Хорошо, хоть чего-то они боятся…
Ну, так вот. Викина история не отличалась от сотни других подобных. Я бы, конечно, выпорола всю эту компанию за то, что они были заняты каждый своими делами настолько, что ребенок у них остался без присмотра. Кстати, больше всего меня потряс тот факт, что девочке наняли няньку-гувернантку, это при наличии живой-здоровой бабушки!
Няньку эту я записала в книжку, чем вызвала гнев со стороны Вики.
— Вы подозреваете нашу Танечку? — вскрикнула она, потрясенная моим недоверием к этой представительнице человеческого рода.
Я удовлетворила ее любопытство легким пожатием плеч.
— Да вы что?! Танечка — ангел!
Я кивнула.
— Как вы можете жить с таким недоверием к людям!
О господи! Дай мне, пожалуйста, кротости и смирения хотя бы на то время, пока я разговариваю с этой заблудшей идеалисткой!
— Послушайте, Вика! Посмотрите сами на эту ситуацию — девушка, несмотря на свой выходной, охотно соглашается поехать за Алисой! Знаете, что можно подумать?
— Она же сама испугалась! Она плакала!
Потрясающая наивность! Они, наверное, за всю свою жизнь не столкнулись с крокодиловыми слезами!
— Вика, простите меня, но я вынуждена вписывать в свою записную книжку всех, кто так или иначе мог участвовать в похищении. Кстати, я не только вашу Танечку туда вписываю. Вашего мужа, например. Фирма-то принадлежит вам, я правильно поняла?
— Ну, не совсем… Понимаете, это акционерное общество, и самый большой пакет акций, естественно, находится у мамы как прямой наследницы папы…
— Вот видите, значит, ваш муж тоже может быть замешан в этой истории! Вдруг он незаметно эту вашу драгоценную фирму разорил и теперь ему нужны деньги, чтобы удрать? Вот он и разыграл эту историю с похищением…
Странно, но против возможного участия мужа в таком негативном поступке Вика возражала намного меньше, чем против участия Танечки.
Если быть точной, она совсем не возражала. Даже как-то успокоилась и слегка улыбнулась с легким оттенком мстительности — первый раз за весь тот час, что мы с ней разговаривали!
Однако, подумала я. Интересные у нее отношения с любимым супругом! Любопытно посмотреть, что за личность этот самый Виталий Викторович Лямин!
Мои пожелания были выполнены скорее, чем я думала.
В дверь позвонили по-бандитски настойчиво, Анастасия Михайловна открыла ее, и в комнату ворвался настоящий питекантроп, которого подстригли почти наголо, оставив только редкую поросль, почти не закрывающую череп удивительно несовершенной формы — с резким затылочным скосом и тремя шишками на этом скосе. Питекантроп, как ему и положено, влетел в нашу мирную компанию с диким и непристойным воплем:
— Ты, сука! Если ты считаешь, что можешь устраивать мне сцены и врать невесть что про Алису, а потом исчезать, ты заблуждаешься! Ты слишком о себе мнишь, поняла?
Сомнений не было — по презрительному молчанию Вики я быстро определила, что этот бугай с кривыми ногами и есть долгожданный супружник!
* * *
Уж не знаю, как ее угораздило так неудачно выскочить замуж! Судя по выражению ее лица, о какой-то неземной любви, когда тебе все равно, как этот человек выглядит, говорить не приходилось.
Я тщетно искала в его маленьких, глубоко посаженных глазенках выражение ума или несказанной доброты, но ничего этого там не было и в помине.
Напротив — глазенки сверкали злостью, и где-то в их глубине таились жадность и похоть. Если прибавить к этому еще и высокомерие, то получится точный портрет Виталия Викторовича. Ничего себе красавчик, а?
Я ему, кстати, тоже не понравилась.
Заметив меня, он вылупился с таким тупым выражением, что я быстро определила — он пытается думать!
Так как это занятие, видимо, не входило у него в число привычных, он выглядел бесконечно удивленным.
— А это еще что такое? — наконец обрел он дар речи.
Если до этого во мне и были маленькие росточки жалости и слабенького сострадания к этой недоделанной личности, то после такого обращения они погибли.
Ни фига себе — «это что»!
— Это моя родственница, — вступилась Анастасия Михайловна.
Наверное, от сравнения с неодушевленным предметом мое лицо здорово перекосилось, раз она бросила на меня такой испуганный и немного жалостливый взгляд…
— Какая, на фиг, родственница? — вопросил дегенерат.
Сказал-то он совсем не «на фиг», а иное слово, но я не стану его повторять.
— Это Саша, дочка тети Иры, — робко взглянув на меня, словно я могла возмутиться причастностью неведомой тети Иры к моему появлению на свет божий, проговорила Анастасия Михайловна. — Она приехала ко мне в гости…
— А ей тут обязательно торчать? — неприязненно спросил он.
— Саша все знает, — сообщила Анастасия Михайловна.
Все это время Вика молчала, явно игнорируя своего супруга.
— И чего вы, мамаша, впутываете в наши дела посторонних? — рявкнул Виталий Викторович так оглушительно, что я едва сдержалась, чтобы не закричать в ответ: «А вот того, придурок, что нечего тут на женщин орать, а то одна из этих женщин так врежет тебе каблуком по яйцам, что забудешь о радостях секса лет на сто!»
Но я сдержалась. Муштра моего босса не должна же пропадать даром. И эмоции надо зажимать в кулак, даже если очень хочется выполнить легкий пируэт, благодаря которому у таких типов пропадает на какое-то время желание хамить!
— Саша менее посторонняя, чем ты, — неожиданно вступила в нашу задушевную беседу Вика. — Во всяком случае, я доверяю ей куда больше, чем тебе. Поэтому заткнись и веди себя прилично.
Она, наверное, работала раньше укротительницей диких вепрей.
Потому как этот «вепрь» сразу притих, испуганно посматривая на нее.
— А за «суку», дорогой, ты мне еще ответишь, — сурово пообещала Вика, и ее супруг окончательно был раздавлен, он тихо бормотал себе под нос какие-то проклятия.
Теперь я посмотрела на хрупкую Вику с невольным уважением.
Однако хорошо у нее это получилось!
* * *
Таня сидела возле телефона, сжав руки, будто в молитве.
Она не могла объяснить, почему она не отходит от телефонного аппарата. Словно ее приковали к этому чудовищу…
И ведь ничего подобного не было и в помине — Таня сама, по собственной воле, торчала возле аппарата, не смея отойти даже на секунду!
Вика просто просила ее посидеть дома, на всякий случай, пока она будет у матери. Вот Таня и сидела, ожидая неизвестно чего.
А еще к этому надо прибавить, что звонка от похитителей Таня боялась ужасно. Понятно, что состояние ее становилось все хуже и хуже.