Обстановка апартаментов была довольно сносной. Едва я устроился на кровати, как вошла молоденькая девица. «Приветствуем вас в нашем гнездышке», — протягивая на подносе несколько листков бумаги, сказала она. — «Почему вы в халате? И в таком закрытом?» — поинтересовался я. Ее личико не вызывало у меня раздражения. — «Пожалуйста, я готова его снять. Но это услуга. Она стоит двадцать долларов и стакан «Шабли» за десять долларов». «Что-то новое», — мелькнуло в моей голове. — «О’кей», — бросил я. — «Значит, вы хотите, чтобы я сняла халат?» — как-то слишком громко переспросила меня — «Да-да! Хочу посмотреть фигуру. Иначе же ничего не видно». А сам подумал: наверное, они ведут запись моих желаний. Это еще та публика. Им нужны доказательства. — «Фигура у меня замечательная!» — барышня сбросила с себя халат, глаза ее заблестели, а язычок облизал губы. Она действительно была хороша. Я моментально ощутил эрекцию. Захотелось рассмотреть ее волосы, но они были стянуты в пучок. — «Распусти волосы. Какие они у тебя? Вижу лишь, что ты блондинка». — «Пожалуйста. Эта услуга стоит тридцать долларов и бокал «Вдовы Клико» за двадцать. — «О’кей!» — «Значит, хотите, чтобы я распустила волосы?» Я уже понял их стиль и подтвердил: «Да-да, распускай!» С распущенными волосами она выглядела просто секс-бомбой. Так и хотелось затащить ее в кровать. — «Слушай, как тебя зовут?» — «Если я представлюсь псевдонимом, то услуга бесплатная. Мое имя Ка!» — «Что Ка? А дальше?» — «Ка — это бесплатно. За полное имя надо заплатить пятьдесят долларов и коктейль «Жар птица» за тридцать долларов». — «Слушай, Ка, вначале принеси мне чилийское вино. На трезвую голову я пока не понял ваших расценок. Еще ничего не произошло, а уже… Тащи каберне. Хочу выпить». — «Вино принесет другая девушка. Я ее вызову…» Она нажала какую-то кнопку, и в салон вошла редкостная красотка, впрочем, тоже в халате и с пучком черных волос. В руках у нее была корзинка с вином. «Что, все заново начинается?» — подумал я. — «Одна бутылка чилийского каберне стоит сто пятьдесят долларов. Открывать?» — «Давай, и побыстрее». Я подумал, что как минимум надо, чтобы она стащила с себя этот проклятый халат. Тогда можно сделать выбор. Лицо у нее бесподобное, а тело?» Выпив залпом стакан вина, я тут же скомандовал: «Снимай халат!» — «По моему тарифу это стоит пятьдесят долларов плюс бокал шампанского «Моэм» за сорок долларов». Я выпил еще и кивнул: «О’кей!» Едва она освободилась от халата, я даже подпрыгнул от эротического удара. А когда после моего приказа за семьдесят долларов и порцию ХО «Хеннесси» девица распустила волосы, я решительно закричал: «Ка, пока! Хочу остаться с твоей подругой!» Едва Ка вышла из апартаментов, я тут же выпил еще стакан вина и потребовал, чтобы она назвала свое имя. За сто долларов девушка назвала себя: «Алла!» Имя это мне никогда не нравилось, ну и что? Она была чудесной. Выпив еще вина, я сбросил рубашку и потребовал, чтобы она сняла лифчик. «Эта услуга стоит двести долларов. Вы хотите, чтобы я сняла с себя лифчик?» — «Дада, бросай его к черту». От предстоящего сексуального спектакля и каберне голова уже шла кругом. Ее грудь напоминала розовую очищенную помелу. Невероятная сила понесла меня к ней, как щепку несет бурная горная река. Но в этот момент в дверь постучали, и вошла истинная богиня. Она грациозно, с обворожительной целомудренной улыбкой, несла мне на подносе фарфоровые тарелки с пармезаном и оливками. Эта была без халата, в кружевном белье, с распущенными шелковыми волосами, касающимися тончайшей талии. Спелая, упругая грудь ее отличалась какими-то колдовскими формами. Голубые глаза сверкали как бриллианты. Ничего более прекрасного в жизни я не видел. Выпив опять, лихорадочно сбрасывая с себя брюки, я закричал: «Снимай лифчик. Немедленно!» Алла тут же удалилась, а богиня спросила: «Вы хотите, чтобы я сняла бюстгальтер? Я с удовольствием это сделаю за тысячу долларов, господин Кораблев!» — «О’кей! Снимай и иди ко мне…» Тут я услышал голос по микрофону. «Господин Кораблев! Ваш депозит закончился. Если хотите продолжить удовольствие, внесите залоговую сумму в пять тысяч долларов!» Я не сразу понял, к кому обращался голос. Лишь потом вспомнил, что Кораблев это я сам. Красотка протянула фарфоровое блюдечко. «Офис ожидает депозит», — сверкая очаровательной улыбкой, потребовала она. — «Но у меня чуть больше пятисот долларов…» — жалобно простонал я. — «Тогда прощайте». Она бесшумно выпорхнула из апартаментов, оставив меня в состоянии отчаянного возбуждения. Едва она вышла, как в апартаментах появились два мускулистых шкафа.

— Господин Кораблев! Допивайте вино и освобождайте салон. В вашем распоряжении десять минут. Мы за вами зайдем. Нам было приятно вас обслуживать…

Когда они вышли, мне ничего не оставалось делать, как зайти в ванную и собственноручно вызвать оргазм. Конечно, онанизм был жалким утешением. Но что другое можно придумать, когда упругий член продырявил карман? Трагедия — это если на мелкие радости жизни не хватает денег. Во всем винил я проклятого Илиадиса… Надо было выбить из него десять тысяч долларов! А это разве работенка? Тьфу! Гадость! Дрянь! Раздраженный, я вышел на улицу, забрался в свою машину, чертыхаясь, из горла допил вино, и алкоголь сморил меня довольно быстро.

Я пробудился, вздрогнул от перестука колес и стал медленно возвращаться в реальность. Тут же был сражен чесночным запахом. Что может быть ужаснее: вместо отходного утреннего кайфа — удар по нервам. Открыв глаза, я увидел за столиком в купе двух толстенных теток, за обе щеки уплетающих вареную колбасу и хлеб с чесноком. Более тягостную картину воображения в кумаре трудно было явить. Я глядел на них с решительным негодованием, совершенно не представляя, что бы такое предпринять, что избавит меня от их общества. Страстное желание как можно быстрее переместить себя из реальности в фантазии взлохмаченного воображения вынудило взяться за ложку и опустить ее в мешочек с кукнаром. В такие отвратительные моменты хочется обладать сверхчеловеческими способностями, чтобы ограждать себя от кайфолома. Я натянул на голову простыню и вдогонку держащим меня в опьянении опиатам добавил еще три ложки чудодейственного снадобья. После чего тут же продолжил искать выход: требовалось наделить разум необыкновенными свойствами, чтобы освободиться от толстых теток и ненавистного запаха. Вначале это незначительное желание, которое при огорчениях испытывает почти каждый способный к фантазии русский, показалось мне не имеющим перспективы. Я просто был раздражен и тоскливо возмечтал о шансе переместить сюжет купейного вагона в далекий уголок сознания в надежде, что картина перестанет донимать меня своей пошлостью.

Других планов не было. Ожидая эффекта опийной дозы, я даже на несколько минут приуныл и корил себя за нетерпение. Но вдруг, по мере того как в желудке стал раскрываться мачок, и его волшебная энергия распространялась по лабиринтам вен и капилляров, в голову полезло нечто неожиданное, неприличное и даже вероломное, вызвавшее у меня чрезвычайное удивление. Признак тревожного замысла отпечатался на моем лице. Мне вдруг захотелось направить взбалмошную страсть на полное расчеловечивание самого себя, чтобы стать абсолютным извергом. Тут же представилось, что хорошо бы не просто заиметь способность устранять кого-то или что-то, а обрести неземную силу для полного уничтожения всего, что мне заблагорассудится. Дада! Никак не меньше! Надо же такому прийти в воспаленную голову Петра Петровича! Еще минуту назад не поверил бы, что подобное возможно.