Диафрагма содрогнулась и воздух ворвался в легкие, я закашлялся и сплюнул кровавую жижу вверх, в сторону солнечного знака на груди Тиркилда.

Промахнувшись.

Так что мне остались лишь слова. Я выбирал их медленно. Произнес не спеша, ясно и спокойно. Не дав и знака, что обмочился. - Твой отец. Был низкородным. Скотом. Куском дерьма. Трусом. - Я чуть не подавился кровавой мокротой. - Как и ты.

Дыхание вдруг стало тверже. - Он умер на коленях.

Лицо Тиркилда оледенело. - Ты ничего не знаешь о моем...

- Знаю, он умер... - Медленно, ясно и спокойно. - ... с членом монаха во рту.

Тянулась тишина и тишина; лишь тяжелое дыхание, мое и его, задушенное и грубое, общее, связующее нас вместе. Наконец-то понимание потекло в обе стороны.

В тишине - хриплый шепот. - Поднимите его.

Ближайший стражник, покрасневший, блестевший потом от жары, нерешительно перехватил ружье. - Сэр Рыцарь...

Белые глаза Тиркилда обещали убийство, это ему не шло. - Поднять.

Стражник слизнул мутноватый пот с губы, повесил ружье на плечо, на сафари- перевязь. - Как прикажет Рыцарь.

С пола я показал ему зубы со вкусом крови. - Тронь меня - пожалеешь, что еще не убит...

Лицо стражника побелело, нога замерла на половине шага.

Я перевернулся, позволяя холодным камням выпить жар и дрожь из лица. - Ты и твой гребаный папаша... - Я плюнул на пол. - Давай, расскажу тебе об отце.

Я подтянул руки, ноги, встав на четвереньки. Голова свисала ниже плеч. Не было сил ее поднять. - Мой отец, - начал я, - каждый свой поганый день жил с железным сапогом на шее.

Вот она, сила, возвращалась, бежала по спине от поврежденных внутренностей. Я уже мог поднять голову. Встретить взор Тиркилда своим. Его был белым.

Мой - черным.

- Мой отец... не имел брони и гребаной дубины в руке... не имел бога, готового исцелять, не владел скоростью света и мощью грома и прочим вашим дерьмом. Просто человек. И всё. Этого достаточно. Мой отец умирал каждый треклятый день, чтобы...

Дыхание на миг прервалось.

- ... просто чтобы членососам вроде тебя было не очень комфортно править миром.

Тиркилд повторил: - Поднять.

Стражник присел, протянув левую руку, а правой неловко попытался перевесить дробовик назад. Да ради всего святого.

Я вытянул правую - схватить стражника за левый бицепс, с силой озлобленного бульдога; большой палец впился в нерв, что лежит рядом с лучевой артерией. Стражник задохнулся и непроизвольно дернулся, спасая руку от нежданной боли, что позволило мне оторваться от пола, освободив левую - и вонзить ему большой палец в правый глаз. Остальные пальцы надавили на слюнные гланды, нащупывая угол челюсти.

Куда голова, туда и тело. Так что, когда Тиркилд заорал: - Ташхонал! - и метнул себя ко мне, смазанным синеватым рывком, плечо вперед, он вместо моей грудной клетки, из которой бы вышиб душу вместе с дождем сломанных ребер, порванных легких и фонтаном крови из разбитого сердца, встретился с бронированной спиной подручного, коего я развернул между нами, смягчая столкновение.

У стражника не было шанса даже вскрикнуть.

Тиркилд ударил нас, словно пуля величиной с поезд, прижав обоих к стене И, хотя даже мне пришлось не сладко - в голове зазмеились фейерверки, в кишках что-то лопнуло - бедняга стражник превратился в сплошную отбивную, от почек до задницы.

Я не мог вдохнуть, не мог стоять и едва мог сфокусировать взгляд; но это не имело значения, ведь скользя вниз по стене, пришпиленный двойным весом Тиркилда и умирающего стражника, я свободно смог отвести руку от лица парня к ружью, так и висевшему у него на плече. Сунул руку прямо в петлю спускового крючка, потому что Тиркилд как раз подтащил стражника - и меня - повыше, прицеливаясь для смертельного удара, кулак курился волшебным пламенем, и мое дуло уперлось ему пониже кирасы. Раздался звук, что-то вроде "баннг".

Весь заряд крупной дроби прошел пластину, угодив в бедро, повыше колена.

Поток крови, мяса и костей выгрыз дыру размером с кулак в поножи Рыцаря, развернул его, прежде чем повалить наземь. Пока он отшатывался, я обвил рукой грудь умирающего стражника, чтобы упасть вместе, я сверху; подтянул ружье, передернул и выпалил во второго стражника, прыгавшего рядом в поисках возможности выстрелить, не задев своих.

Две дыры с палец шириной открылись по сторонам его таза, кровь хлынула струями, он развернулся и упал на стену, пуля рикошетом отразилась по камере. Проревело оружие третьего стражника, дробовый заряд поразил умирающего парня, мой щит, ожег мне бок, но у меня была проблема побольше, ибо снести большую часть ноги оказалось недостаточно, чтобы повергнуть наземь Тиркилда, Рыцаря Аэдхарра.

Ублюдок снова ухватился за моего стражника, и даже зажимая одной рукой бедренную артерию в месиве раны, готов был оттянуть его влево или вправо - все равно, доброй-ночи-я-мертвец, ведь убийственный огонь еще сиял на кулаке. Так что я решил наградить Тиркилда очередным выстрелом, прямо в лицо. Или попытался.

Не успел я нажать на крючок, неимоверной силы рука впилась в конец ствола, и Тиркилд получил пулю в колдовскую ладонь. Которая не взорвалась вихрем крови и костей. Выстрел лишь отвел руку назад. Гильза зазвенела о камни.

Содрогнувшись, словно грешник в аду, я передернул затвор и выстрелил снова.

Тиркилд закрылся невредимой рукой... но только колдовской огонь пропал. В ладони появилась дырка. Затем вторая в эполете, около шеи. И третья, ниже кирасы, в правом боку.

Последняя пуля снова отрикошетила и, казалось, летала довольно долго, пока с чмоканьем не застряла в чьем-то теле. Уста Тиркилда шевелились, но не издавали ни звука. Слышалось лишь бульканье крови. Он казался совершенно ошеломленным.

Я перезарядил и уставил дуло в левый глаз Тиркилда. - Бросьте оружие.

Затем повторил, громче, а потом понял, что никто ничего не слышит, разве только звон в ушах. - По моему счету, следующий патрон дробовый, так что бросьте оружие или понесете домой его мозги в ладонях.

Кажется, один из стражников - тот, что стоял с ружьем на плече и пепельным лицом, или тот, что сполз по стенке, прижав ружье к ребрам дрожащими руками - а может, оба они понимали по губам. Оружие легло на пол.

- Пните сюда. Ко мне. Быстро.

Они поглядели на Тиркилда, но голова его поникла, глаза были закачены. Переглянулись. И через секунду подчинились.

Осторожно я оттолкнул убитого стражника. Осторожно встал. Кажется, ноги работали. Горячий сироп стекал по шее: рана в области скальпа на затылке. Локоть я держал у горячего мокрого бока, кровь с которого уже подобралась к колену; невозможно было сказать, насколько это серьезно.

Прямо сейчас я не чувствовал боли.