Многие «отшельники», помимо своих научных занятий, составляли учебные программы для воспитанников. Благодаря этому в Пор-Рояле, например, были лучшие методы обучения древним языкам – латыни и греческому. Кроме родного французского, дети учили также испанский и итальянский. Кстати, в то время как вся Европа еще пользовалась гусиными перьями, воспитанники Пор-Рояля уже перешли на металлические. Такие перья считались новинкой и диковинкой.

«Отшельники» и монахини не только придумывали упражнения, но и писали учебники, и даже издавали их – у монастыря была своя типография.

Приложил руку к этому и Блез. Он разработал свой собственный, очень удачный метод обучения чтению. Следуя его идее, детей не заставляли зубрить алфавит (самым младшим это всегда трудно давалось), а предлагали запоминать, как читаются те или иные сочетания букв. Во французском языке это сложнее, чем в русском: многие слова пишутся совсем не так, как слышатся. Например, слово «вода» по-французски звучит как «о», а записывается целыми тремя гласными – «eau».

А еще Блез написал курс «Элементы геометрии» – наверное, вспомнил собственное детство и то, как отец скрывал от него такие желанные знания!

С самыми маленькими воспитанниками занималась его сестра Жаклин, которую в монастыре называли сестрой Сент-Евфимией. Она всегда была и ласковой, и требовательной. В монастыре к ученикам относились с уважением и никогда их не ругали. Но при этом дети не должны были тратить зря ни одной минутки. В «малых школах» считали, что с самого младшего возраста ученики должны быть постоянно заняты либо игрой, либо работой, либо чтением. При этом книги для каждого выбирали наставники, и ученики не могли ими меняться по собственному желанию: чтение должно было не развлекать, а воспитывать.

У Жаклин учились и ее родные племянницы, дочери Жильберты. Но строгая монахиня никогда не давала им поблажек.

Блезу жизнь в Пор-Рояле пришлась по душе. Его здоровье поправилось, несмотря на строгий распорядок дня и скромную пищу. Он много работал и даже придумал механизм, который помогал монахиням доставать воду из колодца.

Но прошло еще немного времени – и Блезу пришлось защищать приютивший его монастырь от опасных врагов.

Религиозная жизнь во Франции была очень сложной и напряженной. Из-за различий в толковании Библии и церковных обрядов происходили споры, раздоры, а часто и настоящие войны, в которых гибли тысячи людей.

Были битвы менее кровавые, но не менее ожесточенные. Например, орден иезуитов, называвший себя войском папы римского и главным защитником католической церкви, вовсю боролся за власть и влияние во Франции. Иезуиты также открывали собственные школы – коллегиумы, где воспитывали своих будущих сторонников. Такой коллегиум закончил, например, «ученый секретарь Европы» – монах Мерсенн. А еще – математик Рене Декарт. Но иезуитами они не стали. Славились иезуиты и своей миссионерской работой – они обращали в христианство язычников в разных странах, в том числе в самых отдаленных уголках Земли: Китае, Японии, Парагвае, в малодоступных землях Африки.

Однако многих и во Франции, и за ее пределами возмущало, что ради своих целей эти «воины Христа» не останавливались перед ложью, клеветой, а иногда даже перед убийствами.

Именно этот орден в 1653 году ополчился против одного из жильцов Пор-Рояля, Антуана Арно. Он был братом настоятельницы монастыря и идейным лидером «отшельников». Его обвиняли в ереси, то есть неправильном, не одобренном церковью толковании христианского учения. Обвинение было очень серьезным – за такое в Европе 17 века по-прежнему могли сжечь на костре. Арно пока сжигать не собирались, но его выгнали с поста профессора в парижском университете Сорбонна. А кроме того, грозили закрыть Пор-Рояль как рассадник ереси.

Конечно, Арно пытался защищаться, но иезуиты были искусны в публичных дискуссиях. Среди их методов ведения споров были совершенно нечестные. На обсуждениях «заблуждений» Арно его противники так затягивали время, что у того уже не оставалось возможности что-то возразить. Шестьдесят профессоров Сорбонны вступились за него, но и это не дало никакого результата.

Арно решил, что о несправедливых нападках на него должно узнать больше людей. Он написал открытое письмо и зачитал его перед обитателями монастыря и «отшельниками». Увы, по реакции слушателей он понял, что так иезуитов не победить. Его письмо было честным, но «беззубым», оно не будило чувства так, как умели его враги.

И тогда написать воззвание в защиту Арно поручили Паскалю.

Первое же из его посланий, которые позже назовут «Письмами провинциала», или «Провинциалиями», вызвало бурное одобрение у обитателей Пор-Рояля. А когда его напечатали (анонимно, потому что бросать такой вызов иезуитам было опасно даже для знаменитого ученого), в восторг пришла вся страна. Никогда прежде Франция не видела такой острой сатиры! Прикидываясь простачком, герой писем Паскаля обращался к разным знатокам, чтобы выяснить, в чем же была вина отца Арно. Из их запутанных объяснений в конце концов делал кристально ясный вывод: Арно объявили еретиком и врагом церкви просто потому, что так захотелось иезуитам.

Скандал был огромным. Никто за стенами монастыря не заподозрил, что автором писем мог быть знаменитый математик, удалившийся от мира. А Паскаль тем временем написал еще одно письмо, и еще… в них он уже не просто отбивал атаки на Арно, но и сам нападал. В письмах он приводил только факты и цитаты из работ иезуитских священников. Но эти факты и цитаты показывали, как иезуиты, чтобы привлечь в церковь побольше паствы, разрешают людям идти на сделки с совестью. Они оправдывали, например, ложные клятвы – если тот, кто клялся что-то сделать, добавлял в уме: «Я сделаю это в день, когда еще не родился». Или, скажем, участие в дуэлях. Оно было запрещено еще при Ришелье. Но иезуиты уверяли, что смертный грех убийства простителен, если участник пришел на место дуэли «просто прогуляться», «случайно» встретил там соперника (которому сам же перед этим назначил место и время) и убил его, «защищаясь от нападения».

Для Паскаля все это было абсолютно неприемлемо. Он считал, что верующий должен следовать заповедям и избегать греха. Иезуиты же прощали любые преступления. И хуже того – сами учили людей грешить без раскаяния.

Вот какие чувства водили его пером, делая чернила поистине ядовитыми. Иезуиты имели большое влияние на нового короля, Людовика Четырнадцатого, поэтому неуловимого автора стала искать и полиция. Блез понимал нависшую над ним опасность, но не мог отказать себе в удовольствии подразнить своих врагов. Например, третье письмо он подписал аббревиатурой (то есть первыми буквами слов), которая расшифровывается как «и старый друг, Блез Паскаль, из Оверни, сын Этьена Паскаля» (по-русски это было бы примерно ИСДБПИОСЭП, по-французски же – EAABPAFDEP). Полиция и иезуиты тщетно бились над этой подписью, а дерзкий автор довольно посмеивался в кругу друзей!