Успех «Провинциалий» и чудо с его крестницей Маргаритой привели Блеза к новой мысли. Защищая Пор-Рояль, он боролся с теми, кого считал оскорбителями христианской веры. Теперь он решил рассказать о своей вере безбожникам. Тем, кто отрицает существование Бога, и тем, кто хочет в него поверить, но не может победить сомнения.

Так появилось на свет самое знаменитое и самое загадочное произведение Паскаля.

Насколько знаменитое? Его переиздают раз за разом во всем мире уже несколько веков. Во Франции оно включено в программу старших классов. И сегодняшние ученики не просто читают его – они пишут на интернет-форумах: «Паскаль стал моей первой любовью в литературе». О нем даже поют рэп!

Почему загадочное? Оно принесло своему автору славу одного из крупнейших французских писателей, хотя Паскаль его даже не закончил. Более того – оно состоит из отрывков, и никто не знает, в каком порядке их нужно читать. Разные издатели печатают его по-разному. И даже название этому сочинению придумали только через много лет после смерти Блеза.

Как же это случилось?

Паскаль задумал этот свой труд как «Апологию христианской религии»[8]. Он составил план сочинения и отвел себе на него десять лет. Разделил большие листы бумаги на отдельные ячейки и стал вписывать в эти ячейки мысли по разным вопросам. Каково место человека во Вселенной? Почему многим трудно поверить во всемогущего Бога? Как верующему следует относиться к безбожникам? Кроме того, он записывал свои наблюдения над людьми, их отношениями, привычками и заблуждениями. Эти заметки могли пригодиться, чтобы подобрать убедительные аргументы.

Но оказалось, что у Блеза уже не было необходимых десяти лет. Его здоровье стремительно ухудшалось. Вскоре он уже не смог работать, как запланировал. Он записывал обрывочные мысли на клочках бумаги. Если хватало сил, он сортировал записи. Если же недуги подступали вплотную, он не мог делать и этого.

Когда через несколько лет после смерти Паскаля его друзья и родные решили издать его последний труд, у них было 27 папок с записями. А еще несколько сотен фрагментов вообще не были никак рассортированы.

Тысячу отрывков издатели расставили так, как им казалось правильным и в 1670 году в типографии Пор-Рояля напечатали последний труд Паскаля. Его назвали «Мысли о религии и о некоторых других предметах».

Книга получилась очень необычной. Пытаясь донести свои идеи до будущего читателя, Паскаль то действовал как математик, выстраивая логические доказательства, то обращался к чувствам. «У сердца свой порядок, у разума – свой… Вы не станете доказывать, что вас следует любить, рассуждая… о причинах любви; это было бы смешно», – писал он.

Он мог длинно излагать историю христианства, напоминая пророчества о пришествии Мессии. А мог просто предложить неверующему пари. Никто не знает, есть ли Бог, замечал он. Если он есть – следует вести праведную жизнь, чтобы позже удостоиться жизни вечной. Но что если Бога нет? На какую «карту» нужно поставить? И отвечал, основываясь на своем опыте азартных игр: ставить нужно на существование Бога. Потому что при проигрыше вы потеряете только возможность грешить в течение 50-60, пусть даже 100 лет. А при выигрыше обретете вечное блаженство. Вечность больше, чем краткая человеческая жизнь, – нужно поставить на нее!

Он признавал слабость человека – «мыслящей тростинки», которая гнется под малейшим ветром. Но при этом считал, что человек все равно сильнее Вселенной, потому что сознает свою слабость – а Вселенная не осознает ничего.

Он давал советы тем, кто хочет убедить других в своей правоте: «Хотите, чтобы люди поверили в ваши добродетели? Не хвалитесь ими».

Со временем оказалось, что эту книгу читают не ради ее религиозного содержания, а просто из удовольствия ознакомиться с идеями о человеке и о жизни. Тем более, как и другие произведения Паскаля, она написана живым и понятным языком, и постепенно ее название сократилось до одного слова – «Мысли».

В этой книге Паскаль раскрылся не только как ученый или защитник веры, но и как неповторимая личность. Он и других призывал искать уникальность собеседника: «Чем умнее человек, тем больше своеобычности видит он в каждом, с кем сообщается. Для человека заурядного все люди на одно лицо».

А о себе писал: «Хорошо, когда, назвав кого-то, забывают прибавить, что он «математик» или «проповедник», или отличается красноречием, а просто говорят: «Он – порядочный человек». Мне по душе лишь это всеобъемлющее качество».

Что ж, как мы увидим дальше, он полностью заслужил это звание.

К сожалению, через несколько лет после перепалки Паскаля-«провинциала» с врагами Пор-Рояля король, подстрекаемый иезуитами, вновь объявил: монастырю надо закрыть школы, распустить послушниц, которые готовились стать монашками, а новых монахинь не принимать. Спасение было лишь одно: подписать «формуляр» – заявление о том, что некоторые религиозные положения, которые разделяли в аббатстве, являются еретическими.

Решение далось трудно. Многие утверждали: ради спасения монастыря можно подписать что угодно. Блез спорил с ними. Жаклин, чистая душа, тоже протестовала против нечестной игры. Но монахиням положено следовать приказам старших, и она подписала формуляр.

Это не спасло монастырь, но погубило Жаклин. Она недолго прожила с такой тяжестью на душе, и летом 1661-го ее не стало.

Блез день ото дня становился все слабее и терпел все более жестокие боли. Он чувствовал приближение и своего конца. Но смерть больше не пугала его. Десять лет назад, потеряв отца, он не мог справиться со своей скорбью. Чувство потери отравляло его жизнь. Утратив Жаклин, он тоже страдал от утраты родного человека и близкого друга. Но теперь он всем сердцем верил, что его любимая сестра попала в лучший мир, и сам надеялся если не оказаться на небесах, то хотя бы передохнуть от борьбы, которую всю жизнь вел со своим болезненным телом и своими непобедимыми страстями – жаждой познания и тщеславием.

Несколько лет назад он написал молитву, в которой благодарил Бога за то, что болезнь мешает ему грешить.

«И я протягиваю руку к моему Спасителю… живу и радуюсь, дарует ли Он мне в щедрости своей блага или, ради моего блага, посылает недолю, научив Своим примером терпеливо ее сносить», – пишет он теперь в «Мыслях».

Обеспокоенная болезнями брата, Жильберта забрала его в свой парижский особняк. Блез не хотел никого обременять. Ему было неловко, что о нем заботятся, в то время как множество бедняков умирает на улицах. Он даже попросил Жильберту отвезти его в больницу для неимущих, чтобы его лечили так же, как их. Но сестра уговорила его, что в таком состоянии ему не перенести еще одного переезда.