Все эти дни рядом со мной была только няня. Наверняка это ее пение я слышала. Только ей я могу доверять.

Размышляя, я бездумно поглаживала лежащую рядом Исчадие. Болонка вроде не возражала, хотя особой радости тоже не выказывала. Она точно знала — я не ее хозяйка. Собаки чувствуют такие вещи. Повезло, что в этом мире они не говорят, а не то Исчадие сдала бы меня с потрохами.

Силы ко мне возвращались поразительно быстро. Я очнулась пару минут назад от трехдневной комы, но уже без труда сидела и держала чашку в руках. Пожалуй, стоит попробовать встать.

Няня ушла за завтраком. Пользуясь ее отсутствием, я откинула одеяло и спустила ноги на пол. Мышцы включились не сразу, было ощущение, будто я стою на шатких ходулях. Меня мотало в стороны, как молодую березку на ветру.

Чуть пообвыкнув, я сделала первый робкий шаг и едва не свалилась на пол. Пришлось заново учиться держать равновесие. Я расставила руки, как канатоходец над пропастью, и повторила попытку.

Вот так, пошатываясь, я добрела до туалетного столика и плюхнулась на пуфик перед ним. Все, устала.

— Фы, — прокомментировала мою походку Исчадие. Прозвучало совсем как «фи».

— Помолчала бы, — огрызнулась я.

Сил на то, чтобы подняться и вернуться в кровать, не было. Посижу немного здесь. От скуки взяла зеркальце с туалетного столика, посмотреть, как там рана на виске — затянулась? Свое состояние я списывала на нее.

Все же я здорово приложилась о булыжники головой. Наверняка заработала сотрясение. Как известно, сразу после травмы головы нельзя спать, а я вырубилась, и вот результат — три дня комы. Вот и нашлось логическое объяснение, никакого проклятия.

Но затем я посмотрела в зеркальце и усомнилась в том, что пришла в себя. Первая мысль — что-то не так с отражением. В нем явно не я. По крайней мере, не та я, которая еще недавно там отражалась.

Я подышала на зеркало и протерла его подолом сорочки, но попытка стереть неправильное отражение не увенчалась успехом.

Не то чтобы мне не нравилось то, что я видела в зеркале. Определенно это лучше, чем «труп невесты». Но не могли же три дня без сознания так меня изменить? Причем изменить в лучшую сторону! Что само по себе странно. Обычно люди после комы выглядят хуже, чем до нее.

Я положила зеркальце на столик. Посидела немного и снова его взяла. Вдохнула поглубже и повернула его отражающей поверхностью к себе.

Нет, не показалось. Я в самом деле выгляжу иначе.

Что ж, если это новая я, то приятно познакомиться.

Чудеса! Кома пошла моей внешности на пользу. Исчезли темные круги под глазами, а радужки приобрели янтарный оттенок. Волосы сменили цвет с унылого мышиного на приятный пшеничный и блестели так, словно я пять минут назад вышла из салона после ламинирования, а еще завивались в тугие крупные кудри без всякой укладки.

Кожа радовала здоровым румянцем, а на губы будто наложили слой розовой помады. Я даже провела по ним пальцем, проверяя, но он остался чистым. Никакой косметики, сплошь естественная красота. Увидь меня Аршер сейчас, он бы сломя голову бежал выполнять супружеский долг, только пятки бы сверкали.

Но все-таки это была я, моя внешность — разрез глаз, линия подбородка, скулы и лоб — все знакомое, родное. Изменения коснулись лишь цветовой гаммы. Волосы из темных стали золотыми, цвет глаз с карего сменился на янтарный, плюс улучшился цвет лица.

Я потрогала волосы, щеки, лоб, проверяя — они реальны или мне кажется? Проверила рану на виске, но от нее следа не осталось, как и от смертельной болезни. Я прислушалась к ощущениям в теле: в груди не болит, в горле не першит. Готова поспорить, что кашля с кровью больше не будет.

— Что со мной происходит? — спросила у Исчадия, так как кроме нас в спальне никого не было.

Дремавшая болонка зевнула, повернулась ко мне попой и снова уснула. Мое превращение из чудовища в красавицу не сильно ее взволновало.

Я снова вернулась к зеркалу, откуда на меня смотрела улучшенная, а главное — абсолютно здоровая версия меня. Из недостатков осталась только худоба. Кожа все еще слишком сильно обтягивала скулы и ввалившиеся щеки. Но это легко исправить. Причем весьма приятным способом — вкусной и обильной пищей.

От мыслей о еде отвлекло движение за спиной. Показалось, кто-то мелькнул в отражении. Я резко обернулась, но никого не увидела. Спальня была пуста, если не считать дремлющую на кровати болонку.

Я бы списала все на разыгравшееся воображение, но вот что интересно — температура в спальне резко изменилась. Было тепло и вдруг похолодало. Причем настолько, что изо рта, когда я выдохнула, вырвалось облачко пара. Длилось это все несколько секунд, потом все снова пришло в норму.

— Ох, ты встала. А я тебе завтрак принесла, — в спальню вошла няня. — Давай-ка поешь, тебе пойдет на пользу.

Она принесла поднос, полный еды. Стоило вдохнуть сладкий запах выпечки, как в животе заурчало, а рот наполнился слюной. Прямо сейчас и приступлю к работе над внешностью — буду есть.

Я вернулась в постель, и няня поставила поднос мне на колени. Следующие полчаса я завтракала, попутно отбиваясь от Исчадия, которая все норовила стянуть у меня что-нибудь вкусненькое. Когда болонка обнажила клыки и зарычала, пришлось отдать ей булочку. Не собака, а… исчадие ада! Кажется, я поняла, почему Эльвенг так ее назвала. Но это не объясняло, зачем она вообще завела это чудовище.

Сосредоточено жуя, попутно размышляла. Со мной творится что-то странное, это факт. Но обсудить происходящее не с кем. Няня и та добра ко мне, лишь пока уверена, что я — ее любимая воспитанница. Если она начнет подозревать, что я не Эльвенг, кто знает, как она поступит…

Похоже, на меня кто-то воздействовал магией. Но не гробовщик же! Да и старая няня вряд ли.

— Меня кто-нибудь навещал? — наевшись, поинтересовалась я.

Но няня заверила, что кроме гробовщика никого не было. Гости свадьбы давно разъехались, а семье не до меня. Кем бы ни был мой спаситель, он пожелал остаться инкогнито. Что ж, спасибо ему за мой новый образ и выздоровление.

— Ты кому-нибудь говорила, что я пришла в себя? — спросила я.

— Нет, — покачала няня головой.

— И правильно. Не говори пока. Мне нужно немного времени…. подумать.

Все происходило слишком быстро. Замужество, проклятие, попытка убийства. Потом эти странности с внешностью.

Кстати, няня ничего не сказала насчет моей метаморфозы. Я сначала удивилась, а потом поняла, что из-за возраста у нее серьезные проблемы со зрением. Она постоянно щурилась и нащупывала предметы, а не брала сразу. Должно быть, я для нее — расплывчатое пятно. А очков, чтобы это исправить, в этом мире попросту нет.

После завтрака навалилась приятная усталость, и я задремала. Но даже во сне продолжала думать.

Очевидно, что дядя хочет от меня избавиться. Возможно, не он лично пытается меня убить, а кого-то нанял, но мне от этого не легче. Сейчас меня не трогают, но лишь потому, что уверены — ждать моей смерти недолго. Со дня на день я умру. А тут такой облом — племянница выжила.