– Воспользуйся деньгами, чтобы уйти от того, кто оставил на твоем теле все эти синяки. Можешь отправиться в приют на Клэнси стрит, миссис Диллон поможет тебе устроиться горничной. Если, конечно, ты готова усердно работать.

Проститутка кивнула, и на ее потрескавшихся губах возникла еле заметная улыбка.

– Спасибо, мистер.

Снова переключив внимание на Викери, Оуклиф подошел к грязным штанам, валявшимся на полу, и пнув их в сторону полуголого грабителя и держа его на прицеле, скомандовал:

– Одевайся!

Выбравшись из постели, тот поспешно натянул штаны, надел заляпанную пятнами рубашку и кое как обвязал вокруг шеи грязный платок. После того, как негодяй прикрыл наготу, Даффин достал из кармана плаща наручники и защелкнул их на запястьях Викери. Затем указал пистолетом на дверь.

– Идем.

Грабитель вышел в коридор первым.

– И не вздумай что нибудь выкинуть, Викери. Негодяя хуже тебя не сыскать на всем белом свете. Ты – вор, избивающий детей. И мне бы очень хотелось, чтобы у меня появилась уважительная причина забить тебя до смерти.

Викери и державший его на прицеле Даффин спустились по лестнице, прошли мимо хозяина дома, уже успевшего спрятать заработанную купюру в складках своего сомнительного одеяния, и оказались на улице.

Спустя несколько минут они уселись в поджидавший Оуклифа экипаж, который тотчас же тронулся в сторону здания мирового суда. Даффин откинулся на спинку сиденья, не опуская нацеленного на Викери пистолета, ведь тот только и ждал проявления слабости со стороны сыщика. Даже в наручниках негодяй мог попытаться вырвать у Даффина оружие и убить его, не моргнув глазом. Поэтому молодой человек предусмотрительно держал палец на спусковом крючке.

Он поймал мерзавца, и теперь Генри Викери предстанет перед судом и надолго отправится за решетку. Даффин был рад тому, что закончил дело до начала празднеств. Вот только над чем ему работать теперь, чтобы забыть о неумолимо приближавшемся Рождестве?

– Нет, милорд. Ничего не случилось. Наша сегодняшняя поездка была совершенно безопасной.

Реджина вошла в гостиную. Марк стоял возле буфета со стаканом в руке. Николь сидела на диване и, прислушиваясь к диалогу между мужем и одним из грумов, закатывала глаза.

– Никто не пытался столкнуть вас с дороги? – спросил Марк.

– Нет, – ответил стоявший у дверей грум, нервно комкая в руках шляпу и дрожа всем телом.

– Господи, дорогой, он тебе все уже сказал, – сказала Николь. – Ничего ужасного не случилось.

– Прекрасно. Это все. – Марк взмахом руки отослал грума прочь, однако выражение его лица по прежнему не предвещало ничего хорошего.

– Ты сегодня выезжала? – спросила Реджина, усаживаясь рядом с Николь.

Подруга глубоко вздохнула:

– Пока ты просматривала корреспонденцию у себя в спальне, я решила навестить мать.

– Тебе не стоило ездить одной, – покачала головой Реджина.

– Именно это я и пытаюсь ей объяснить, – произнес Марк.

– Я брала с собой Сюзанну, – сказала Николь, имея в виду служанку, и посмотрела на собственные руки. – Со мной ничего не случилось.

Реджина снова покачала головой.

– О, Николь, обещай, что в следующий раз ты непременно дождешься меня. Я взялась разбирать почту лишь потому, что ты еще спала.

– Знаю, но мне не спалось. К тому же я давно собиралась заехать к матери. Вот и подумала, что прекрасно справлюсь сама и не стану отвлекать тебя.

Однако шутка Николь не вызвала у подруги улыбки. Ее сердце колотилось от страха. После второго дорожного происшествия Реджину никак не отпускало беспокойство. Неужели кто то действительно покушается на ее семью?

– Думаю, тебе стоит рассказать Марку то, что ты рассказала мне вчера вечером, – произнесла Николь.

Реджина заморгала.

– Прошу прощения?

– Ну, о своем ощущении, что за тобой… следят.

Реджина судорожно сглотнула. Действительно в разговоре с Николь она упомянула о том, что когда со служанкой и лакеем несколько раз выезжала по делам, то постоянно оглядывалась через плечо. Реджина была уверена, что виной всему ее чрезвычайно живое воображение, но ничего не могла с собой поделать.

Марк повернулся к кузине и, нахмурившись, пристально посмотрел ей в глаза.

– Это правда?

– Уверена, что причиной тому мои слабые нервы, – ответила Реджина. – После двух дорожных происшествий мне постоянно кажется, что…

– Что ты в опасности? – подсказала Николь.

Реджина откашлялась.

– Мне не по себе.

– Почему ты ничего не сказала мне? Вчера что то произошло? – спросил Марк.

– Нет, ничего. За время нашей поездки не случилось никаких происшествий.

Марк посмотрел на жену, и выражение его лица тотчас смягчилось, а глаза засветились любовью.

– Через два дня я должен уехать в Нортумберленд, но не могу ни оставить вас одних в столь неопределенной ситуации, ни взять с собой. Путешествие может оказаться слишком тяжелым для тебя, дорогая.

– Ты в самом деле считаешь, что кто то хочет причинить одной из нас вред?

Марк покачал головой.

– Не знаю. Однако я не исключаю возможности, что кому то не по нраву появление на свет наследника титула.

Николь заботливо прикрыла рукой живот.

– Но во второй раз меня даже не было в экипаже.

– Виновник происшествия мог этого не знать.

– Наверное, ты прав, – кивнула Николь. – Или кто то… охотится за Реджиной. – В ее глазах вспыхнуло беспокойство, и она сжала руку кузины.

– Такой возможности тоже нельзя исключать, – согласился Марк. – Как бы то ни было, я собираюсь отменить поездку.

Николь порывисто выпрямилась.

– Нет! Я не позволю тебе изменить планы лишь потому, что ты думаешь, будто я не могу о себе позаботиться. Реджина тоже этого не допустит.

Марк вскинул бровь.

– Я верю, что ты сможешь прекрасно о себе позаботиться, дорогая. Но, надеюсь, не стоит напоминать, что сейчас ты не в том состоянии, как прежде?

Губы Николь изогнулись в улыбке.

– Ты намекаешь на мою излишнюю сонливость?

Марк улыбнулся в ответ.

– Согласна, – решительно кивнула Реджина. – Я тоже не хочу, чтобы ты менял свои планы, ведь вполне может оказаться, что эти происшествия всего лишь случайность.

Марк опустился перед женой на колени и взял ее за руки.

– Я умру, если с тобой что нибудь случится. Ни одна работа не стоит твоей безопасности и здоровья. К тому же я не хочу, чтобы что то дурное случилось с моей кузиной, – он повернулся к Реджине и потрепал ее по руке, – да еще в то время, когда она находится под моей опекой.