Они втроем приняли решение остаться в Лондоне до Рождества. Неужели Марк так беспокоился из за ребенка? Но тогда почему не возражал раньше?

– Объясни, пожалуйста, моей жене, – произнес Марк, не сводя взгляда с Николь и скрестив руки на груди, – что я нипочем не позволю ей оставаться в Лондоне, если ей грозит опасность.

– Опасность? – Реджина ошеломленно посмотрела на подругу. – Что ты имеешь в виду?

Николь округлила глаза.

– Я рассказала Марку о том дорожном происшествии на прошлой неделе.

– И я уверен, что это не было случайностью, – заметил Гримальди.

Реджина закусила губу. Ничего не поделаешь, придется рассказать ему о сегодняшнем происшествии, ведь он наверняка разозлится, если она попытается это утаить.

Реджина быстро подошла к Николь и, опустившись на диван, глубоко вздохнула:

– Вообще то, мне кажется, что Марк не так уж и ошибается. Сегодня, когда мы с Женевьевой возвращались домой, с нами случилось похожее происшествие.

– Что? – вскинулся кузен.

Реджина постаралась как можно спокойнее рассказать о том, что произошло.

– Видишь! – воскликнул Марк, рубанув рукой воздух.

– Подожди ка. Все это определенно сбивает с толку, но мне кажется, это не более чем совпадение, дорогой, – произнесла Николь.

– Верно, – кивнула Реджина, хотя не слишком то верила в то, что говорила.

– Двух мнений быть не может, – властно продолжил Марк. – Я должен уехать из города по делам. Меня не будет до Рождества, и я не собираюсь оставлять вас в одиночестве, поскольку не смогу защитить.

– Экипажи сталкиваются постоянно, – упорствовала Николь.

– Но я не допущу, чтобы в одном из этих экипажей оказалась ты, – мрачно произнес Гримальди, снова скрещивая руки на груди.

Николь обменялась взглядами с кузиной. С того самого момента, как она объявила о своей беременности, опека мужа усилилась во много раз. Подруги не раз подшучивали над этим, но сегодня Марк был серьезнее, чем обычно.

– Издержки жизни со шпионом, – со вздохом сказала Николь, тяжело поднимаясь с дивана. Реджина тотчас же пришла ей на помощь. – Они склонны подозревать всех вокруг и слишком поспешно делают выводы. – Николь подмигнула подруге.

– Надеюсь, не стоит напоминать, что ты тоже шпионка? – произнес Марк. И без того очень красивый мужчина с темными волосами и карими глазами, он становился еще красивее, когда устремлял полный любви взгляд на свою обожаемую рыжеволосую жену.

– Слава богу, это не сделало меня слишком подозрительной, – съязвила Николь, направляясь к двери. – Собираюсь подняться к себе, чтобы переодеться к ужину. Поговорим, когда будешь мыслить более здраво, дорогой.

– Я всегда мыслю здраво, – пробормотал Марк, продолжая хмуриться.

Нагнав Николь возле двери, Реджина прошептала:

– Нам нужно поговорить.

– Я так и думала. Идем со мной, – прошептала Николь в ответ и взяла подругу под руку.

– Что такое? – крикнул Марк им вслед.

– Ничего, – напевно откликнулась Николь. – Просто попросила Реджину сопроводить меня на случай, если банда грабителей выпрыгнет из под лестницы с намерением на меня напасть.

Марк нахмурился.

– Не смешно.

– Ну, признай же, кузен, что это все таки довольно смешно, – произнесла Реджина, с улыбкой увлекая Николь в коридор.

Оказавшись вне пределов слышимости, Николь прошептала:

– Довольно о лондонских кучерах, не умеющих управлять экипажами. Теперь я хочу услышать о твоей встрече с Даффином.

Подруги поднялись по лестнице и направились в роскошную спальню Николь, выполненную в серебряных и лавандовых тонах, примыкающую к покоям мужа. Реджина закрыла за собой дверь и прислонилась к ней спиной, с трудом переводя дыхание. Корсет давил на грудь с такой силой, что ей казалось, будто он вот вот расплющит легкие. И дело было вовсе не в подъеме по ступеням. Нет, это ощущение вызвало нечто иное, как острое смущение, смешанное с завидной долей стыда.

Реджина настороженно наблюдала за тем, как кузина пересекает комнату и опускается на стоявший возле окна диван. Николь знала, что Даффин очень нравится Реджине, но откуда она узнала о ее сегодняшнем визите к нему?

Николь скинула туфельки и вытянула ноги на диване.

– Когда ты вошла в кабинет Марка, твои щеки пылали таким румянцем, что я сразу догадалась – тебе нужно поговорить. Ты в порядке?

– Не уверена. – Реджина снова вспыхнула до корней волос. – Я выставила себя полной дурой.

– О, нет. – Николь похлопала по дивану подле себя. – Перед Даффином?

Реджина кивнула и с несчастным видом плюхнулась на диван.

– Но как ты узнала?

– Я же шпионка, дорогая.

Реджина не сдержала улыбки.

– Полагаю, мне стоило рассказать тебе о своих планах перед поездкой, но ты спала. К тому же я подумала, что ты будешь меня отговаривать.

– Отговаривать? – удивилась кузина. – Почему?

– Из за того, что я собиралась ему сказать.

Николь вскинула бровь.

– И что же ты сказала?

Реджина прикрыла глаза и глубоко вздохнула. Лучше покончить с этим поскорее. Ее слова прозвучат менее ужасно, если она быстро их выпалит. Это все равно как выдернуть запутавшуюся в волосах шпильку.

– Я попросила его… попросила… лишить меня девственности.

Повисла долгая пауза.

Зажмурившись, Реджина пыталась усилием воли заставить диван поглотить ее целиком. Услышав шорох ткани, она открыла глаза и увидела, что Николь подвинулась к ней поближе.

– О боже. Понятно. И что он тебе на это ответил?

Реджина застонала и устремила взгляд на серебряную вазу со свежесрезанными белыми розами, стоявшую на столе рядом с дверью.

– Ты не понимаешь. Я не просто попросила Даффина лишить меня девственности. Я предложила ему за это деньги. – И она с несчастным видом откинулась на спинку дивана.

– Нет! – выдохнула Николь, и на ее лице отразился ужас.

– Да. Я это сделала. Мне бы очень хотелось все изменить, но… не могу. О, Николь! Что мне делать? – Вздохнув от безысходности, Реджина вгляделась в лицо подруги в поисках мудрости и утешения, в которых так нуждалась.

Николь потрепала ее по плечу и подошла к камину, сложив руки за спиной, – совсем как Марк в минуты раздумий.

– Полагаю, твоя просьба связана с проблемой Драйдена.

Николь давно уже называла грядущую помолвку Реджины с графом проблемой Драйдена, и подруги не раз заводили разговор на эту тему. Кузина знала, что Реджина прикладывает все силы к тому, чтобы смириться с этим союзом, и все же, выйдя замуж по любви, она считала подобное положение дел в высшей степени несправедливым.