Вскоре Жасс собралась уходить. Она расцеловала и обняла сестер Тира на прощание, а на него едва обратила внимание. Остаток дня прошел в предгрозовом затишье. Тир прибавил звук телевизора, смотря матч, его сестры переговаривались вполголоса, сидя за столом. Его не интересовал их разговор. Он знал, что они обсуждают. Он знал, как к этому относится. И черта с два он расскажет кому-нибудь о своих переживаниях.

Он не двигался, пока не зазвонил его мобильный телефон. Он вышел в другую комнату, чтобы ответить на звонок.

— Шариф? Что-то случилось? — Тир сразу же заволновался.

— Да и нет. Ты нужен мне в Кареши, Тир. Я должен срочно уезжать. Ничего не случилось. Обычный бизнес.

— Я понимаю. — Тир успокоился.

— Жители села Вади попросили подключить их к Интернету. Им нужен специалист, который расскажет, как им пользоваться. Я не могу посылать к ним незнакомого человека. Они живут очень изолированно, и они доверяют только тебе.

Тир нахмурился, вспомнив свое обещание вернуться в село Вади, как только пообщается с сестрами.

— Я их не подведу, — сказал он.

— Когда ты приедешь?

— Завтра, раньше не получится.

— Завтра идеально.

Лицо Бритт было напряженным, когда Тир вернулся в гостиную.

— Оставь это, Тир.

— Оставить что? — Он лихорадочно размышлял о возвращении в Кареши и шансе снова увидеть Жасс на ее родной земле, где они смогут поговорить. Когда Жасс говорила о свободе, она имела в виду свободу, которую все в этой комнате принимают как нечто само собой разумеющееся. Тир не может сидеть сложа руки. Он должен что-то предпринять.

— Оставь Жасс в покое, — настаивала Бритт, когда он одарил ее непроницаемым взглядом. — И не говори мне, что ты не думаешь о ней. Я знаю этот взгляд. Ты считаешь, что Жасс принуждают принять это решение.

— Она еще не обдумала это решение, — заметил он. — У нее есть время передумать. Если я увижусь с ней в Кареши, я с ней обязательно поговорю.

— По-твоему, Шариф заставит Жасс делать то, чего она не хочет? — спросила Бритт.

Страсти накалились, но тут вмешалась Лейла:

— Нет, конечно. Тир так не думает, Бритт. — И постепенно, как кипящее молоко в кастрюле, снятой с огня, волнение улеглось, и все успокоились.

Но тут встряла Ева:

— Ты должна сказать ему, Бритт.

Тир обернулся:

— Сказать о чем?

— Я знаю, ты только что говорил с Шарифом… — как-то неуверенно произнесла Бритт. — Шариф сказал мне, что позвонит тебе…

— И что? — Он рассердился.

— Успокойся, Тир. Дай мне объяснить. — Бритт побледнела от напряжения. — Когда ты приедешь в Кареши, Жасс там не будет, — объяснила она. — И ты, вероятно, уедешь из Кареши до ее возвращения. И до того, как ты спросишь, я скажу, что она не в Скаванге.

— Она была здесь недавно, — возразил он.

— А теперь она уехала, — подтвердила Бритт.

— Куда?

— Жасс уехала из Скаванги с Шарифом.

Голова Тира шла кругом. Как только он решил, что у него появился шанс вразумить Жасс, она уехала из Скаванги в неизвестном направлении.

— Только не говори, что она поехала в Кадар. — Он напрягся всем телом, ожидая ответа.

— Нет, — успокоила его Бритт. — Вероятно, я во всем виновата. Мы с Шарифом говорили о том, что Жасс надо почаще выезжать из Кареши. Шариф устроил ей поездку в другую страну.

— Куда он ее повез?

— На модный показ в Милан.

— На дефиле? — Тир громко рассмеялся. — С каких пор Жасс увлеклась модой? Неужели Шариф забыл, что она обожает пустыню и верховую езду?

— Тир. — Лейла пошла за ним к двери, — не делай поспешных выводов. Это не поможет Жасс. Шариф хочет, чтобы Жасс отвлеклась от мыслей об эмире и его предложении. У нее появится возможность все спокойно обдумать, прежде чем она примет решение, о котором не пожалеет.

— Но я с ней не попрощался.

— Ты так расстроился. — Лейла коснулась его руки.

И рассердился, подумал он, стыдливо глядя на свою глубоко беременную сестру.

— Я веду себя как слон в посудной лавке. Просто я не могу смириться с тем, как живет Жасс. На тебя я никогда не сержусь, Лейла, ты это знаешь.

— Я знаю. — Лейла сочувственно ему улыбнулась, а затем воскликнула: — Куда ты идешь?

— Я пока не знаю, — честно ответил он. — Но на этот раз я обещаю выходить с вами на связь.

Он не ожидал, что Лейла преградит ему путь. Обняв сестру, он поцеловал ее в макушку. Ему очень не хотелось оставлять своих сестер, но о них позаботятся их мужья, а вот о Жасс позаботиться некому.

Если только не считать армии здоровяков-охранников, посланных Шарифом, которые будут следить за каждым ее движением. Жасс снова окажется огражденной от реальности и от настоящей жизни. И лишится шанса сделать осознанный выбор своего будущего.

Жасс пришла в голову сумасшедшая идея: если она уедет куда-нибудь, пока ведутся переговоры с эмиром Кадара и обговаривается окончательная дата свадьбы, то по возвращении в Кареши у нее просто не будет времени что-либо изменить. Решение уже будет принято.

Но потом она пообщалась с сестрами Скаванга. Деловитая Бритт назвала глупостью объединение очень богатой Кареши и менее обеспеченного Кадара. Ева разглагольствовала о том, что ни одна женщина в здравом уме не захочет провести остаток жизни с человеком, с которым не побывала в постели до свадьбы. Лейла высказывала беспокойство.

И еще был Тир.

И Шариф.

Жасс совсем не нравилось торчать на всех модных показах в Милане, сидя в первом ряду. Если она и дальше будет смотреть на асимметричные наряды, похожие на циновки, которые считаются произведением искусства, тогда ей придется облачиться на своей свадьбе в холщовый мешок.

Свадьба.

Ей пора возвращаться в Кареши, пока она не потеряла самообладание и не отказалась от своих обязанностей перед народом. Свадебные переговоры между Кареши и Кадаром наверняка близки к завершению.

Она выйдет замуж, чтобы объединить две страны.

Жасс вздохнула так громко, что люди, сидящие рядом с ней, посмотрели на нее с удивлением. Только сейчас она поняла, что не сможет помогать Кареши, если уедет в Кадар. Ей необходимо отвлечься от мигающего освещения и громкой музыки и отправиться в тихую пустыню, где можно хорошенько обдумать свои планы на будущее. Жасс достала телефон и уже собиралась запланировать поездку, как вдруг получила сообщение от Евы:

«Тир работает в Вади. Доброе утро, принцесса!»